— Ты меня ненавидишь?

— Пожалуйста, не надо таких чудовищных слов, — сказал, резко поворачиваясь к нам, Отец. — Просто Ричард немного удивлен, я же сказал. Не думал, что он так расстроится.

Я испугался, что они заметят, как страшно бьется у меня сердце.

— Ричард, ты не болен? — спросила Нада.

Я заставил себя мотнуть головой. Она радостно обняла меня, словно услышала то, что хотела услышать.

— Ты любишь меня? Ты меня простил? — спрашивала она.

Я ответил «да».

— Ты правда любишь меня? — с нажимом спросила она.

Я сказал:

— Да, Нада.

— Ах, эта «Нада»! — смеясь воскликнула она. — Давай забудем это глупое имя. Это было первое произнесенное тобой слово, тогда оно мне нравилось, но это глупо, твой отец прав. Ричард, я тебя больше никогда не брошу. Никогда! Ты ведь знаешь это, правда?

Я снова кивнул, и веки у меня сомкнулись.

Через пару дней был проведен обряд освящения нового дома. Чудного, прекрасного дома, который Нада так полюбила!

— Твой отец сам его выбирал! — говорила Нада. — Какой великолепный у тебя отец!

О да, он и впрямь был великолепен! Каждый день Наде покупались огромные белые цветы. Потом заявились грузчики, и снова, на сей раз в обратном порядке, потекла вереница мебели. Комнаты постепенно заполнялись, росли штабели ящиков в гараже, в цокольный этаж отправлялась невостребованная мебель. (Наде не терпелось накупить побольше новых вещей.) И когда все было расставлено по местам, мы устроили церемонию освящения. Нада возлежала на французской будуарной кушетке, которая нашла приют у нас в холле, рядом, на краешке стула сидел Отец, и длинные ноги Нады покоились у него на коленях; я же, точно принц, восседал на стульчике возле них. На Наде был зеленый бархатный халат: длинные, шелковистые волосы распущены по плечам, и в изящных пальцах она сжимала пластиковый телефонный аппарат «прицесс», готовясь приступить к обзвону. На коленях у меня лежали три телефонных справочника.

Из глубин дома доносилась скрипичная музыка — Отец предложил послушать Моцарта. Пластинки оказались все перепутаны, и я, будучи уверен, что Отец не заметит подмены, поставил Бартока. До нас долетал сладковатый, но благородный запах белых роз, любимых цветов Нады.

Первым долгом Нада попросила меня отыскать номер телефона местного бюро по трудоустройству, и сказала, чтоб прислали служанку, и едва она повесила трубку пластикового аппарата, какой-то девице уже был передан этот заказ и та уже спешила к нам в дом. Первый звонок оказался удачным. Куда позвоним теперь? Я предложил в гастроном, но Отец отверг мое предложение, сказав:

— Лучше вызовем сантехника.

И я отыскал Наде еще один номер, и она позвонила в сантехническую службу Седар-Гроув, после чего можно было не сомневаться, что к нам тотчас направили человека оттуда.

— Что теперь? — спросила Нада. Негромко и царственно, как и подобает королеве.

Не в силах удержаться, Отец погладил кисточки у нее на халате.

— Стрижка газона, — подсказал я.

— Именно, стрижка газона! — живо подхватила Нада.

Она набрала магический шифр, и в то же мгновение была соединена с местной службой «Зеленый ковер».

— Звонят из поселка, проезд Лабиринт, — сказала Нада. — Так что нам нужно, дорогой? Мой муж говорит «все». Постричь, удобрения, капельный полив деревьев и кустарника, обработка против сорняков и насекомых. Что-что? Да, да, противогрибковая обработка тоже, все-все, бордюр, прореживание, укатка, выравнивание. Все как обычно.

— Теперь — в газовую компанию, — сказал Отец.

И Нада позвонила в газовую компанию.

— В страховую компанию!

И она позвонила в страховую компанию «Барсук».

— Вернону Уайту, пусть его секретарь знает, что я здесь!

Прядь волос упала на лицо, Нада звонила Вернону Уайту.

— Мусорник сломан! — сказал я.

— Ах да, мусорник! — вздохнула Нада. Она благодарным жестом слегка погладила меня по голове и тут же позвонила в службу уборки мусора Седар-Гроув.

— Лучше в санитарное управление позвони! — сказал Отец, поигрывая Надиной зеленой шелковой кисточкой. — Куча мусора перед домом.

Нада позвонила и туда.

— А в цокольном этаже хлама невпроворот, надо звонить в службу «Престиж».

Нада позвонила в «Престиж», чтобы избавиться от лишнего хлама.

— А с бассейном как? — спросил я.

— Пока что чистить рановато, — заметил Отец с улыбкой.

— Но там птички какие-то мертвые, — сказал я. — Я под холст заглядывал.

— Займемся этим в свое время, — ответил Отец. — Пока нам не до бассейна.

Мы еще все втроем немножко подумали, и Нада сказала:

— Я все прикидывала, какую школу выбрать Ричарду. Что, если школу Святой Анны?

— Она какая, не католическая ли?

— Ну да; но там есть и начальные и средние классы.

— Так она католическая?

— Но я как раз и думала, что…

— Видишь ли, солнышко, не уверен, нужна ли ему католическая.

И Нада с улыбкой сказала:

— Элвуд, если ты не уверен, значит, не будем. Может, тогда местная неполная средняя?

— Именно!

И я отыскал нужный номер, и Нада позвонила в школу и договорилась, когда меня туда отведет.

— Да, — говорила Нада в трубку, — он готов учиться и летом.

Нада повесила трубку, и Отец спросил.

— А как с банком?

И Нада позвонила в Банк общественного благосостояния Седар-Гроув.

— А зубной врач тут для парня найдется?

И Нада позвонила некоему доктору Беллоу и договорилась, что тот меня посмотрит.

— Зрение тоже нужно проверить, — сказал Отец, ухмыльнувшись мне с таким видом, будто я что-то хотел сказать, а он меня опередил. — Ему это необходимо.

Нада позвонила в глазную клинику Седар-Гроув и договорилась еще об одном приеме.

— Скажи, Ричард, у тебя по-прежнему эта шероховатая сыпь на ногах? — спросила Нада.

Я вынужден был признаться, что да. Поджав с жалостливым видом губы, Нада сказала:

— Значит, придется тебя и к кожнику отвести!

Позвонив к «кожнику», она записала меня на очередной прием.

— А не заказать ли нам на вечер столик в «Римской стене»? — спросил Отец.

— Точно! — подхватила Нада и набрала нужный номер.

— В электрокомпанию позвони, не забудешь? — заметил Отец.