— Откуда дровишки, Эрик? — требовательно рыкнул собеседник.

— Дружок мой покойный служил у него, — пробурчал тот.

— А за друга отомстить не хочешь?

— Что? — не понял Эрик. — Мой друг в прошлом году помер от воспаления легких. Кому и за что я должен мстить?

От конторы до дома минут десять ходьбы. Если быстрым шагом. Но Сергей Юрьевич Кирсанов изо дня в день преодолевал это расстояние на машине, наблюдая в затемненное окно, как спешат по своим делам люди, как детвора гуляет на бульваре с бабушками-дедушками или с родителями. Та жизнь, что текла размеренно за окном, не имела ничего общего с жизнью генерала Кирсанова и воспринималась им как часть декораций.

Совещание у Гоголя затянулось и плавно перешло в чаепитие с коньяком и бутербродами, молниеносно принесенными батиным адъютантом из буфета. Сначала пили за скорую свадьбу Бека и его невесту, потом за Новый год, но постепенно разговоры вновь вернулись к проблеме с Эркюлем и Песо, будь они неладны!

— Конференцию проведем для проформы, — устало пробурчал Гоголь, отправляя в рот оливку с анчоусом. — Шум в этом деле никому не нужен. Ни нам, ни МВД. Они, конечно, чрезвычайно горды собой, но им прозрачно намекнули, что ажиотаж поднимать чревато. Ну ты понимаешь?

Кирсанов кивнул, не вникая в подробности.

«Один шут, подковерные игры, — внутренне поморщился он. — Договорились ведомства между собой — и хорошо».

— Так, может, и без конференции обойдемся? — в надежде поинтересовался он. — Или хотя бы без моего присутствия. Ты же знаешь, бать, ну не люблю я торговать мордой. Пусть пресс-секретарь…

— Он тоже будет, — важно просипел Гоголь. — Но и без тебя никак, Бек. На заранее заготовленные вопросики ответишь, рожу суровую скорчишь, ну и заверишь общественность, что недосмотрели и уже проводим воспитательную работу с личным составом. За час управишься!

— Ерунда какая-то, — пробурчал Кирсанов. — Давайте сделаем официальное заявление в прессе.

— Нет, — отмахнулся шеф. — Это так не работает. И мы с ментами уже договорились. А из-за твоей внезапно удавшейся личной жизни никто решения менять не станет. А с другой стороны, что ты ерепенишься? Мы тут все из-за выходок твоих подчиненных на волосок от отставки висим! Им, млять, крутизну свою показать захотелось! Жаль, меня в СИЗО не пустили, я бы лично в морду поднес!

— Ладно, — пробормотал себе под нос Кирсанов. — Встречусь я с журналюгами. Но задушевного разговору не обещаю.

— У тебя самого жена кто? — хохотнул Гоголь.

— Блогер хренов, — рыкнул Кирсанов. — Пятьсот кило подписоты. Придется потом уговаривать бросить эту поганую инстаграмину.

— Бесполезно, — скривился Гоголь. — Даже не пытайся! Только себе хуже сделаешь. Начнется визг про самореализацию и прочую фигню. А там и до развода недолго.

— А я вот думаю, бать, — фыркнул Кирсанов. — Ты ж вроде боевой генерал. Афган прошел… А так тонко в женской психологии разбираешься!

— Когда с мое четыре раза в ЗАГС сходишь, еще и не такой премудрости нахватаешься, — рассмеялся Гоголь. — Ты вон всего одну неделю как семьей обзавелся, а уже глаз дергается!

«Ничего у меня не дергается, — раздраженно фыркнул Кирсанов, проходя мимо Нового Арбата. — А если и дергается, то это не глаз. В штанах гляделок нет, слава богу», — внутренне осклабился он и покосился на маленькую белую церковку, примостившуюся рядом с многоэтажкой, и пошел по бульвару, где навстречу ему двигались Санька и Алексей. Кирсанов позвонил ей, уже собираясь домой. И сам себя обругал, что не удосужился выбрать время и позвонить Александре. Спросить, что купила, как провела день. Особого интереса к покупкам Кирсанов не испытывал. Эсэмэски о каждой потраченной сумме пришли на телефон, а потом в почту свалился электронный чек со всеми подробностями и даже картинками. Сапоги и два платья.

«Скромненько прошлась», — усмехнулся он, прекрасно понимая, что, заполучи карточку любая из его баб, список шмотья не ограничился бы тремя пунктами. Кирсанов глянул на сумму в чеке и, заподозрив неладное, сверил с эсэмэской. Чек оказался значительно больше.

«Вы, Александра Андреевна, за что-то лично расплатились?» — фыркнул он и тут же увидел в самом низу картинки какого-то белья. Присмотрелся. Но вместо кружевных трусиков и лифонов взгляд наткнулся на два зубодробительных комплекта.

— Боди, — прочел Кирсанов. — Боди, твою мать! — взвыл он, представляя Александру в полупрозрачном черном одеянии с синими звездами. — Боди! — проскрежетал он, рассматривая второй. Ажурный бледно-розовый с замысловатым рисунком. Ему сразу представилась Александра. Томная, лукавая, с распущенными волосами. И тут же внизу началось шевеление.

«Еперный балет», — пробурчал Кирсанов и, закрыв личную почту, сосредоточился на материалах уголовного дела, совершенно осознанно гоня от себя мысли об Александре Андреевне, без пяти минут Кирсановой.

А примерно за полчаса до ухода домой пришло сообщение от Асисяя:

«Идут гулять к Патриаршим»

Кирсанов позвонил невесте и скорректировал маршрут к великой радости Петровича, отпущенного домой пораньше.

И сейчас, спеша по бульвару навстречу Александре, Кирсанов ощущал, как нетерпеливо бьется сердце в груди. Будто есть вероятность разминуться или вообще сбиться с пути. Он издалека заметил Александру. В черном пуховике чуть ли не до пят и голубой вязаной шапке, сползшей вчера ему в руку, когда целовались на Тверском. Увидел сына, размахивающего лопатой, и сам чуть не перешел на бег. Но сдержался. Унял на время свою прыть. Зато, когда понял, что Санька ускорила шаг, увидев его, сам рванул навстречу. Подхватил ребенка на руки, обнял прижавшуюся к груди женщину. Накрыл ее холодные от мороза губы своими и ощутил, как его охватывает небывалая эйфория. Захотелось заорать на всю улицу, пожелать всем прохожим счастья или запеть во всю глотку. Лишь краем взгляда Кирсанов заметил, как Асисяя внезапно понесло в оптику.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что-то с глазами? — поинтересовался небрежно, когда Славка вернулся обратно.

— За нами хвост был, — пробормотал он и глянул в сторону Александры, стряхивающей с колен сына снег. — Какой-то задохлик сидел у самого вашего подъезда, а потом двинулся следом. Я и перестраховался. Но вроде чувак именно в эту оптику шел. С рецептом.