– Ну и наделал ты там шума, – громко произнес Леша вместо приветствия. – Ментов понаехало со всего района. Ты что молчишь? Перикла застеснялся? От него разве можно что-то скрыть? Он уже все знал до моего приезда. Его телеграф работает бесперебойно. И потом, к твоему сведению, это казино едва ли не самое надежное место в Питере. Ни одно слово не выходит за пределы его стен. Так что говори смело!

Перикл с хитроватой улыбкой развел руками: дескать, если бы не воля смотрящего Питера, он занялся бы сейчас своим хлопотным бизнесом. Помедлив секунду-другую, Филат опустился на свободный стул.

– Свежак! – Красный отхлебнул из бокала пенящийся напиток. – За что я люблю твое заведение, Перикл Кириллыч, так это за пиво и жирного угря. Того и другого у тебя всегда в избытке. Так что там произошло, а, Филат?

Он взял лоснящийся кусок копченой рыбы и медленно поднес его ко рту.

Дверь неслышно распахнулась, и вошел официант с oгромным подносом. Ни на кого не глядя, он поставил на стол шесть бутылок пива «Хайнекен», выложил закуску: бутерброды с черной икрой, тонко нарезанные ломтики салями и буженины. В его движениях чувствовалась профессиональная выучка. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: Геркулос дрессировал своих слуг со знанием дела. Несмотря на внушительные габариты, парень держался как вышколенный официант в дорогом ресторане. Забрав пустые бутылки, он незаметно исчез в проеме двери.

Филат налил полный бокал и сделал затяжной глоток. Отдышался. Второй и третий получились покороче. В голове весело загудело. Он с удовольствием проглотил кусок угря, по-свойски закинул ногу на ногу и неторопливо заговорил:

– Когда мы вошли в квартиру, этот Кеша уже несколько дней был мертв, и от него разило гнилью, как от мусорной кучи. Так что откровенного разговора у нас, к сожалению, не вышло.

– Убит? – спросил грек.

– Да. Кто-то впечатал ему в лоб свинцовый поцелуй. Причем похоже, что этот кто-то был ему хорошо знаком.

– Понятно. Значит, потихонечку избавляются от лишних свидетелей? – задумчиво высказался Красный.

– И Семена тоже пристрелили?

– Да. Получается, что они следили за домом Кеши и держали наготове тех двух хмырей с мотоциклом. Как, по-твоему, Красный, кто мог все это затеять? – спросил Филат, потянувшись к бутерброду с икрой.

– Да хрен его знает! – беспечно отозвался смотрящий. – Сейчас в городе столько всякой шпаны, что за всеми и не уследишь. Палят, как в тире. Едва ли не каждый день приходится разборки улаживать. Признаюсь тебе, Филат, если бы не я, так эти салажата давно бы перестреляли друг дружку. Они никому не подчиняются, и мы даже не догадываемся, где они собираются. Это группы-однодневки. Сегодня они в компании, дельце провернули – и делают ноги, разбежавшись в разные стороны. Скорее всего, кто-то нанял этих чиграшей для разовой работы.

– Но кто в Питере может подвязываться на такие заработки?

– Могут воркутинские. Очень старательные ребята – совмещают крутой рэкет с учебой в университетах. Казанские могли выделить для подобной операции своего парня.

– А может, местные? Из области?

– Не думаю. В последнее время они стали осторожничать. В прошлом году их крепко потрепала контора, так что они затаились. – На секунду Красный задумался. – Впрочем, если предложить хорошую капусту, то на такой подвиг отважатся и они… В этой истории, Филат, мне не нравится то, что мотоциклист пристрелил раненого – такие вещи у братвы не в ходу.

– Откуда тебе это известно?

– Его труп нашли на соседней улице. Добивали в голову. А ты что скажешь, Перикл? – И, заметив несколько удивленный взгляд грека, живо отреагировал: – Только не надо строить из себя пацифиста, Перикл, ты такой же агнец божий, как я монах!

Филат едва сдержал улыбку: внезапная вспышка беспричинного раздражения была в характере Красного. Лицо грека оставалось серьезным: он сумел сделать вид, что ничего не понял.

– Мы, конечно, попробуем поискать мотоциклиста, хотя это будет не так-то просто… если возможно вообще. Так же сложно найти человека, который отправил на тот свет Петра Васильевича. Сработано очень чисто.

– Но я еще не все сказал. – Филат сделал один большой глоток. – Я устроил небольшой шмон у Кеши и вот что нашел в одной из его книг. – Филат тщательно отер ладони о салфетку, запустил два пальца в нагрудный карман и выудил клочок сложенной вчетверо бумаги. – Мне кажется, что это номера телефонов. Судя по тому, где я их нашел, покойничек явно скрывал их от чужих глаз.

– Ну-ка, дай взгляну, – потянулся Красный к листку. Он долго смотрел на цифры, морщил лоб, как будто хотел припомнить что-то важное, а потом протянул листок старику. – Может, это тебе что-нибудь скажет? Судя по первым трем цифрам, это где-то в центре.

Перикл нацепил на нос очки в золоченой оправе и поднес листок к глазам.

– Это определенно телефонные номера. Альфред! – громко крикнул он.

Дверь открылась почти мгновенно. И на пороге появился тот самый молодой человек, который полчаса назад принес пиво и закуски. Создавалось впечатление, что он ждал под дверью на тот случай, если хозяину что-то вдруг понадобится.

– Слушаю вас, Перикл Кириллович!

– Проверь по нашему справочнику, кому принадлежат номера этих телефонов.

– Хорошо, Перикл Кириллович. – И парень исчез, будто привидение.

– У меня самый подробный телефонный справочник нашего города, – с загадочным видом пояснил грек. – Там все номера сгруппированы не только по названиям абонентов, но и по порядку следования цифр – чтобы легче было искать…

Филат и Красный переглянулись. Хитроумию плутоватого Перикла не было границ. Посыльный отсутствовал не более пяти минут. Вернувшись, он вопросительно посмотрел на Филата и Красного, тем самым давая понять, что для него не существует важнее персоны, чем его шеф, пусть даже один из гостей прибыл от самого держателя российского общака, а другой и вовсе считается хозяином города. Возникшее напряжение Геркулос разрядил мгновенно:

– Говори смело, Альфред, в этой комнате мои друзья.

– Этих номеров нет даже в нашем справочнике…

– Это все, что ты хотел мне сказать?! – Старый грек не смог скрыть раздражения.

– Нет… Зато они есть в справочнике мэрии. Один из этих телефонов принадлежит пресс-секретарю вице-мэра, другой – заместителю генпрокурора города, третий – председателю Горкомимущества.

Альфред бережно положил на стол лист бумаги, на которой ровным почерком старательного второклассника были написаны имена и фамилии абонентов.

– Хорошо, можешь идти, – кивком Геркулос отпустил верного слугу.

На некоторое время в комнате воцарилось молчание. Филат снял ногу с колена, слегка задев носком ножку стола, и бутылки, столкнувшись стеклянными боками, протестующе звякнули.

– Ну и что будешь делать, Рома? – сочувственно спросил старый грек.