важный чин из канцелярии императора! Ну, это он сам себя таковым считал, а я видал чинов и поважнее.

Мы сидим тесной компанией в штабном шатре. Я, Гато, Баркли, Теттах, Ригард, Хисан и прибывшая рано утром Мелич. Она уже хочет закрыть контракт. Известие о прибытии представителя канцелярии нас не удивило. Хисан вчера пытался найти главного в этом бардаке, и сообщал всем о том, что у нас пленный вератор. Толстый дядя лет сорока со знаками барона и мага шестого ранга с завистью оглядывал всё вокруг — мы в шатре сейчас сортировали самые ценные вещи из трофеев.

— Граф, я из отдела дознавателей императорской канцелярии. Барон Бристон. И я уполномочен забрать вератора, — наконец приступил он к главному.

— На каких условиях? — интересуюсь я. — И кто отдал приказ?

— Условия? Какие могут быть условия? — удивился толстяк.

— Это ценный трофей, причем мой личный. Я его захватил уже после набега. Надеюсь, мне компенсируют потерю ценной пленницы, — пояснил я.

— Это баба, что ли? Палач — баба? — кажется, искренне удивился Бристон.

Тут кстати привели пленницу. Перед этим её раздели почти догола (мало ли что она прячет в одежде), да так и не одели. Выглядела пленница, несмотря на свой возраст, весьма сексуально. И толстяк плотоядно рассматривает её точёную фигурку.

— По компенсации решай с главой канцелярии, герцогом Квасиром. Он и отдал приказ, — с трудом отвернулся от женщины барон.

— Охраны у тебя много? — уточнил я.

— Два десятка конных. Да не переживай, граф, не упустим.

— Баба с возу — кобыле легче, — пошутил я и махнул рукой, разрешая передать тетку толстяку.

Далее я отпустил Мелич, закрыв контракт, но та пока не отплывает. Её корабли нуждаются в ремонте, и она упросила меня дать ей возможность остаться с мамой. Келидана была не в восторге от этого, но вольной пока у неё нет. Будет делать что прикажут. До обеда занимались трофеями, в обед отправились в порт — надо решать, что делать с захваченным кораблём, пленными, цирком шапито и гребнем. Предстоит ещё найти повозки для перевозки груза. Движемся по уже натоптанной тропке мимо чахлых кустарников. Я, Судзуна, Ригард с Джуном и Тараком и пяток охраны от Теттаха. Мы уже дома, и многочисленная охрана нам не требуется.

«Продавать в порту ничего не буду, тут цены минимальные. Пьон потом с меня голову снимет!» — размышлял я, плетясь на какой-то кляче.

Вжик! Что-то тонкое и острое схватило моё горло! И только сработавший артефакт защиты не дал отрезать мою беспечную головенку. Я слетел с коня, катясь в какую-то канаву.

Глава 35

В глазах потемнело. В голове шум, но молодое тело отреагировало как надо. Резкий удар кинжалом по поводку и давление на шею исчезло. Оказывается, на меня накинули металлический кнут или лассо. Я его смог разрезать, но это были ещё не все несчастья, которые мне грозили. Ставлю воздушный щит, принимающий на себя удар дубиной от бородатого полуголого мужика. Рядом второй пытается мечом вскрыть мне брюхо. Сжигаю обоих магией. Моя охрана сражается с кем-то, из кустов, куда я скатился, мне не видно. Снимаю остатки удавки с шеи и вижу парочку порубленных, таких же полуголых, мужиков, очевидно, из компании нападавших.

— Гарод, ты цел? — появился рядом со мной Ригард.

— Случайно цел, — ворчу я, — Где тебя носит? — Живые нападавшие есть?

— Уже нет, — мрачно сказал гвардеец, признавая справедливость критики.

— Торопишься, — сетую ему и, кряхтя как дед, встаю, потирая шею.

Наши все целы, нападавшие все убиты, эффект неожиданности им не помог. Слишком велика разница в выучке. Хотя, надо признать, я был на волоске. Единственная потеря — мой конь сломал ногу. Пришлось отобрать коня я охранника. Того, с трофеями, а какие там трофеи были — дюжина дубинок, отправил в лагерь. Забегая вперёд, скажу, это было моё удачное решение. В порт въезжаю в дурном настроении. Вот зачем мне эти американские горки переживаний? Адреналиновым наркоманом я никогда не был. Да, меня иногда гормоны пихают то в задницу, то в негу и удовольствия. Но что мне надо? Денег? Есть. Власти? Совсем плевать. Может магических знаний? Ну, так, умеренно, иногда. Бабы? В избытке, причем самые разные — от простолюдинок до знатных особ. Зачем тогда рисковать своей шеей? Сразу едем в порт. Судзуне надо отдать указания насчет гребня. Как она это делает? Наверное, какая-то тайна теократская. Стоит у берега, молчит, закрыв глаза. Телепатка? Нет, говорит, слушает вибрацию моря.

— Отпустила их в глубины, раз в месяц будут в это место возвращаться, — устало сказала моя пленница.

Или рабыня? Да нет, конечно, нормальная баба, и в рабство пихать я её точно не буду.

— Поехали по лавкам, купим тебе что-нибудь достойное, — предлагаю я.

Вижу проблеск интереса у своей попутчицы и пришпориваю коня. Город как город, есть торговая площадь, есть ратуша имперского наместника, есть казармы, бордели. Но что я там не видел? Наша цель — самые дорогие местные лавки. Проезжаем мимо рынка рабов. Неожиданно выясняю, что я стал богаче на десять тысяч золотом — продались рабы с захваченного судна. Раз неожиданное золото свалилось на меня, чтобы не везти деньги обратно в лагерь, решаю посмотреть на рабов.

— Этого возьми, — тихо шепчет Судзуна. — За сорок золотых скалолаз «школы ветра» — это даром. И вон ту бабулю бери — они из «школы любви».

— Бабулю? Ладно, скалолаза — пригодится, горы есть у меня рядом, а бабку зачем? — сомневаюсь я.

— А учить кто будет наложниц? Не сомневайся, опыта у неё достаточно. Можешь открыть с такой наставницей курсы для желающих. Тут не только же проститутки, тут и богатые и именитые дамы не погнушаются уроки брать и платить будут золотом. Даже один урок для одной ученицы не меньше десятки золотом стоит у нас. А бабку продают всего за пять золотых! Бери! — яростно советует любовница. — Да я и сама поучусь!

— Беру за три золотом, — подхожу я к продавцу.

— Да возьми, третий день цену на неё снижаю, — вздыхает дядька с ушами как у осла.

Осел он и есть осел.

— А ты экономный, — загадочно сказала Судзуна и заторопилась к бабке.

Похвалила или поругала? На рынке стало ясно, что набег был не зря — порядка тысячи рабов, и это только тут. Самый дорогие, красивые бабы и умелые мастера. Мощные воины тоже в цене, но их менталом закрепляют от бунта и стоят они из-за этого дорого. Немного ниже по уровню цен простые мастера — кожевники, скобари, плотники, матросы и прочие. Ещё дешевле дети, но тут возможны варианты. Потом идёт простой люд, вроде баб средних лет, которых, вроде, и приставить к делу можно, но такого товара и в империи полно, или мужиков от сохи, так сказать. У меня даже мелькнула мысль купить себе сотню землепашцев, но отвлекла опять Судзуна.

— Палача возьми, он, конечно, не вератор, но всё должен уметь — и пороть, и пытать, и даже лечить. Костоправ, травник и зельевар в одном лице. Такого одного на пару деревенек надо иметь. Можешь и вольную ему дать — ещё лучше служить будет.

Купил на три сотни аж. Это шестьдесят бабок или семь с половиной скалолаза.

— Посмотри, есть тут ещё кто ценный? — прошу я.

— Да пока не вижу. Остальное расхватали на побережье. Идём, Гарод, одежду смотреть!

Но сразу уйти не получилось.

— Стой, видишь, аукцион? Давай подойдём, кого там продают? — заинтересовалась Судзуна.

— Деваха. Красивая, — пригляделся я и направился в сторону торгов.

Девушка и вправду хороша, а так как на ней надета всего одна вещь — узкая блестящая юбка до колен, то отчётливо видна её тяжёлая большая грудь, дерзко смотрящая на окружающих. Соски накрашены красной краской. Длинные ноги с ухоженными ногтями, волосы до пояса распущены, и видно, что чистые. Черты лица правильные, аристократические. Взгляд скромный, в пол. Народу много около помоста толпится, но торгуются двое.

— Тысяча! — кричит один — потный толстый старик.

— Тысяча сто, — невозмутимо басит мощный дядя, лет сорока, со шрамом на лице и рубиновым знаком доблести шестой ступени.

Не иначе, ветеран.

— Плюс сто, — вздыхает старик.

— Тысяча триста, — также спокойно набавляет дядька.

— Две тысячи! — вступаю в торг я и уточняю, обернувшись к спутнице: — А чем эта рабыня хороша?

— Гарод, а ты сначала спросить не мог? А потом золотом