В какой-то момент Коваленко вдруг словно посмотрел на себя со стороны. Сидит себе такой опытный полицейский дознаватель без малого сорока лет от роду и рассуждает о том, к какому подвиду оборотней себя отнести. Он не смог удержаться и засмеялся. Не заржал истерически, не выдавил из себя искусственный смех, лишь бы не заплакать, – а просто засмеялся, оценив весь бред и нереальность ситуации. А меж тем всё было вполне себе серьезно.

Еще Борис вычитал у господ фантастов, что оборотни бывают разных видов, сообразно видам животных в природе. Бывают оборотни-волки, бывают разнообразные кошачьи, вроде тигров, львов, леопардов и прочих, бывают крысы, медведи, гиены, хищные птицы типа орлов и соколов, и так далее… Тут он скорее отнес бы себя к волчьим, тем более что и сны, и то, что он увидел в зеркале, больше походило именно на это животное. И, разумеется, не было никаких сомнений в том, что он был окончательно и бесповоротно хищным.

Еще имело смысл отложить в памяти тот факт, что на любой территории были сообщества оборотней, которые строго блюли границы своих владений и не пускали туда чужаков. В принципе, Парфёнов уже намекнул ему о том, что и в их городе было как минимум одно сообщество, которое контролировало порядок. Отсюда вставал еще один закономерный вопрос: если они блюдут порядок, то как допустили эту серию убийств? Как допустили пристальное внимание людей? Скорее всего, были люди, и их было достаточно много, кто знал о существовании оборотней и был, что вероятно, у них на кормушке и коротком поводке. Судя по последним событиям, Дмитрий Парфёнов мог быть одним из таких людей. Хотя, принимая во внимание его звание и должность, он просто обязан был бы об этом знать.

Что еще важного? Во главе каждого сообщества должен стоять вожак. Коваленко предполагал, что им может быть кто-то тех, кто и в мире людей занимает довольно высокое положение: человек, высоко стоящий в иерархии, с обилием связей, умеющий подчинить своей воле других, хороший стратег. Вряд ли это губернатор области или мэр города – это слишком бросалось бы в глаза, – но явно кто-то из новой аристократии. Возможно, кто-то из криминальных авторитетов. Кто именно, сейчас прикидывать и гадать не хотелось, это было неважно, да и просто лень.

В принципе, это было основное, остальное – лирика, антураж и больные фантазии всяких не очень здоровых на голову товарищей. Психов Борис по-прежнему брать во внимание не хотел, ибо был до сих пор уверен в собственном душевном здоровье. Каким образом ему это удавалось в сложившихся условиях, не знал он сам.

Вернувшийся Дмитрий Вячеславович сообщил о себе царапаньем ключей в замочной скважине и шуршанием пакетов. Он, мягко говоря, не очень обрадовался, увидев своего подопечного не только не спящим, но и допивающим «в одно лицо» бутылку виски, сидя за компьютером. Парфёнов хотел было посмотреть, что такое интересное читает Коваленко, но тот закрыл ноутбук у него перед носом и сделал такое лицо, что было и ёжику ясно: не покажет и не признается.

– Ладно, – махнул рукой он, – пойдем лучше поедим.

– Пойдем, – покладисто согласился Борис, которого хмель почему-то сегодня практически не брал, зато есть хотелось зверски, несмотря на мысли, фантазии и чтиво в глобальной паутине.

Дмитрий привез яйца, сыр, овощи, свежие лепешки и хороший во всех отношениях кусок свежей отборной говядины. Пока хозяин дома готовил мясо, его друг нарезал огромную миску салата, пожарил целую сковородку яичницы и сервировал стол в ожидании основного блюда. Глядя на обилие снеди, Борис подумал было, что у них обоих случится заворот кишок, однако мужчины спокойно уговорили и яйца, и салат, и хлеб, и практически всё мясо, причем сам Борис с удовольствием налегал на белковую пищу, целенаправленно и методично утоляя свой голод.

После еды, так и не уступив уговорам друга, Коваленко всё же привел себя в порядок и решил ехать на работу. Даже если он сам у себя сейчас был основным подозреваемым, это был как раз таки повод довести расследование до его логического завершения, чтобы разобраться во всем от и до. Обдумывая по дороге (Парфёнов категорически не пустил его за руль, подвез до отделения на своей машине) события последних дней и те вопросы, которые сейчас не просто просили, а настойчиво требовали ответов, он в очередной раз пожалел, что не может поговорить с Еленой Царёвой. Та уж точно могла бы рассказать и о том, кто ее похитил, и о том, что с ней происходило, и вообще, весьма и весьма много могла бы сделать яснее и понятнее. Увы, абонент был, как говорится, вне зоны доступа. Хотя, если поговорить с Димкой еще раз, может, он как-нибудь туманно намекнет, с кем можно было бы пообщаться на предмет встретиться с потерпевшей…

– Дим, – позвал он.

– Чего? – лениво отозвался Парфёнов из-за руля.

– А скажи, мне как оборотню не будет ли позволено пообщаться с моей ускользнувшей потерпевшей? Кто может решить такой вопрос?

Подполковник как-то сразу собрался, оторвался от созерцания дороги и снова посмотрел на друга и подчиненного изучающим взглядом.

– Мне показалось, или ты просишь сейчас организовать встречу с представителем сообщества?

– Не то чтобы прошу, скорее уточняю возможность. Снизойдет ли кто-то до простого смертного оборотня в моем лице, чтобы поговорить по душам и решить этот мой вопрос? Ведь что-то мне подсказывает, что сам ты его решить не сможешь. – Борис даже голову склонил набок, наблюдая за реакцией друга.

– Какой ты у меня проницательный, сил нет, – как показалось Борису, со злобой сказал Дмитрий. – Да, я таких вопросов не решаю и никогда не решал. И вряд ли когда-нибудь буду.

– И ты не отрицаешь, что выходы, явки и пароли у тебя есть.

– Ну, буду я отрицать, и что? Ты от меня отвяжешься?

– Это вряд ли. – Теперь уже очередь Бориса была говорить с ленцой и немного играть на публику.

– Вот и я так подумал, – удовлетворенно кивнул Парфёнов. – Я могу связаться с нужными персонами. Я могу передать им твой запрос. Но ты должен всё хорошо обосновать, чтобы они поняли и приняли тот факт, что тебе это действительно нужно. И, разумеется, у тебя должно быть что-то, чтобы предложить им взамен.

– А не подавятся ли они случайно? – начиная тихо злиться, процедил Коваленко. – Если я, как мы уже выяснили, оборотень, то, как минимум, имею право на то, чтобы быть в составе этого их содружества, сообщества, братства или чего у них там еще есть. А то, что Царёва – тоже оборотень, причем свежеиспеченный, понял бы даже дурень, кем лично я никогда не был. Отсюда вывод: если ее взяли под свою опеку мохнатые братья, то и меня бы тоже немного поопекать не помешало. И уж тем более ничто не мешает двум подопечным немного поболтать между собой.

Он умолк, но и подполковник брать слово не спешил. Какое-то время они ехали в молчании, только радио трещало что-то нарочито позитивное. Впрочем, что именно, никто не слушал. Наконец Коваленко не выдержал и продолжил:

– Дим, мы уже выяснили, что я вполне могу оказаться похитителем Елены и еще чёрт знает кого. Но могу и не оказаться. Я ничего не помню о том, чтобы я вообще превращался в зверя до этих двух раз. А она должна точно знать, кто именно ее похитил и зачем, где ее держали, что с ней делали. Она – ключик к этому расследованию. И даже если я в итоге по документам действительно спущу дело на тормозах, для себя я должен знать чётко, людоед и извращенец я или нет.

Парфёнов поморщился, словно от изжоги. Было видно невооруженным взглядом, что эта тема ему жутко неприятна и он бы хотел всеми силами ее избежать. Разумеется, настолько облегчать начальнику жизнь, при всей любви и уважении к нему, Коваленко не собирался.

– Так ты устроишь мне встречу с нужными людьми? Или нелюдями? – спросил он.

– Я постараюсь, – ответил подполковник, – но ты должен сам понимать, что от меня тут ничего не зависит. Давать обещания я не могу.

– А ты