* * *

После нелегкого спуска, ободрав всю кожу на ладонях, Уаш наконец ступил на землю. Оставшиеся в живых солдаты, члены его родного племени, приветствовали своего господина. Вместе с ними он вернется в Ливию, соберет новую армию и снова завоюет эти земли! И его ненависть к этим самонадеянным победителям станет залогом его будущего триумфа…

Этому жалкому Нармеру просто повезло, и, упиваясь столь неожиданно обретенной властью, он, как и покойный глава клана Бык, забудет о поверженных кочевниках. А он, Уаш, соберет армию из наемников и застанет его врасплох!

В этот момент тело Пити рухнуло сверху на головы солдат. Двое умерли на месте, еще несколько получили ранения. Что до советника, то при падении он сломал себе шею. Верховный военачальник удостоил его жалкий труп одним-единственным, полным презрения взглядом. Нужно было как можно скорее выбираться из этого осиного гнезда.

— А вот и я! — раздался рядом голос Скорпиона.

Молодой воин спустился по веревке и готов был сразиться с врагами.

Уаш обернулся и крикнул ему:

— Ты один, а нас много!

— Один? Ты совсем ослеп, предводитель слабаков!

Уаш посмотрел по сторонам.

Слева от него выстроились вражеские лучники. Справа накатывала волна чибисов. Впереди, преграждая путь, стояла женщина.

— Узнаешь меня? — спросила у него Нейт.

— Нужно было убить тебя, колдунья!

— Прикажи своим солдатам сложить оружие!

— Ни за что!

Уаш подал сигнал к атаке в надежде найти выход. Но последний отряд ливийцев был теперь окружен со всех сторон, и сопротивление оказалось недолгим. Скорпион в одиночку перебил последних охранников.

Задыхающийся, нетвердо стоящий на ногах верховный военачальник оказался единственным уцелевшим ливийцем на поле боя. Со всех сторон его окружали трупы соплеменников. То был конец.

Сжимая в руке палицу с навершием из ослепительно-белого известняка, к нему подошел Нармер.

Дрожа всем телом, Уаш опустился на колени.

— Оставь мне жизнь! — запинаясь, взмолился он. — Я стану твоим рабом!

— Ты завоевал мою страну, ты убивал, пытал, насиловал и грабил, насаждал вокруг себя жестокость и ложь! Подарок богов — Жизнь — ты превращал во Зло!

Левой рукой Нармер схватил ливийца за волосы, а правой занес у него над головой палицу. В тот же миг из нее вырвался луч света и опалил захватчика.

С безопасного расстояния Крокодил наблюдал, как победители разрушают крепость верховного военачальника ливийцев, труп которого был выставлен на всеобщее обозрение. Особенно усердствовали чибисы.

Всех ливийцев перебили, от их внушающих ужас крепостей ничего не осталось. Вместе с главой клана аистов царица Нейт провела ритуал изгнания призраков и окурила все вокруг дымом благовоний, отгоняя злых духов.

Казалось бы, война закончена и пришло время триумфа Нармера…

Однако армия Крокодила уцелела, нарождающиеся рептилии будут пополнять ее ряды новыми жестокими воинами. Повелитель рептилий не собирался отказываться от своих далеко идущих планов, но и не спешил сказать свое последнее слово. Нармер не знал, что один из его приближенных, генерал Густые Брови, — предатель, да и названый брат царя Скорпион вряд ли довольствуется ролью подначального. Борьба за корону, междоусобица неминуемо ослабят власть царя.

А Крокодил приобретет новых союзников.

Он извлечет урок из ошибок прошлого, уничтожит соперников, подчинит себе всю страну и станет последним и единственным победителем в войне кланов.

Но пока предпочтительнее было дать о себе забыть, уйти в тень и собраться с силами, не вступая в конфликт с новыми хозяевами страны. Нармер решит, что он, Крокодил, удовлетворился тем, что имеет, и перестанет опасаться былого соперника, ныне якобы не способного причинить ему вреда.

* * *

Скорпион сам вырыл для шумерки могилу и покрыл ее тело циновкой, поверх которой положил кинжал, стрелу и браслет. Ирис, присутствовавшая на этой короткой церемонии, торжествовала: опасная соперница сгинула, и она снова осталась единственной супругой могучего воина, которого ждет великое будущее.

Нармер? Да он и ногтя Скорпиона не стоит! Его признали боги, но что из того? Скорпион во много раз его сильнее! Когда придет время, он возьмет власть в свои руки, а она, Ирис, изыщет способ избавиться от Нейт…

Царь в свой черед воздал умершей шумерке последние почести.

— Если бы не она, меня бы убили, — сказал ему Скорпион.

— Ты любил ее, да?

— Любовь делает нас слабыми, Нармер! Нам с Иной было хорошо вместе, но смерть все решила за нас. Завтра я уже не вспомню о ней.

Тело шумерки засыпали землей.

Скорпион взял за руку Ирис. Молодая женщина не скрывала радости. Она сумеет залечить его душевные раны…

— Пир будет знатный! — пообещал Старик своему государю. — Ливийцы припасли немало пищи, вина и пива! Этим вечером мы будем есть и пить как никогда в жизни!

Подойдя к Нармеру, Нейт сразу же поняла, что он чем-то расстроен.

— О чем ты думаешь?

— Наши люди должны попировать всласть. Они это заслужили. Меня занимает другое.

— Что же?

— Ты и сама это знаешь, Нейт! Я хочу построить крепкое государство. К чему были эта война и бесчисленные жертвы, если нам не удастся установить на нашей земле мир, сделать страну процветающей? И могу ли я забыть, что мне предстоит пройти еще два этапа пути, указанного Предком?

Супруги обнялись.

— Отказываясь обманываться миражами, ты построишь счастливое будущее!

— Я принял ряд решений. Одобришь ли ты их?

Нейт во всем поддержала супруга.

* * *

Праздник удался на славу, солдаты и мирные жители веселились вовсю. Спиртное туманило разум, будущее представлялось безоблачным, все смеялись до колик, вспоминали свои подвиги, нещадно их приукрашивая, и упивались великолепием этой первой ночи свободы.

То и дело поднимались чаши за здравие Нармера, Нейт и Скорпиона — созидателей этого неожиданного триумфа. Старик не отставал от остальных, но многолетнее употребление хороших вин развило в нем особую устойчивость к спиртному. Поэтому, когда царь призвал его к себе, он был еще вполне трезвым.

— Ее величество довольна пиром?

— Ты отлично справился, Старик, этот пир не скоро забудут.

Похвала заставила Старика насторожиться.

— Ну, мне кое-кто помогал, и я…

— Нам предстоит построить царство, фундаментом которого станет справедливость, — сказал ему Нармер. — И для этого мне понадобятся люди, которые будут денно и нощно заботиться о благоденствии нашего народа!