Тамара метнула на меня яростный взгляд. Извиняться ей явно не хотелось, впрочем, я извинений и не ждала. Да и сердиться на нее я тоже не могла. В ее откровенной злобе отчетливо читалась паника и стремление защитить собственное гнездо, покой, детей и раненого мужа.

– Я могу идти? – ядовито поинтересовалась я.

Змей гадко ухмыльнулся.

– Не так быстро, дорогая. У меня к тебе еще несколько вопросов.

Не обращая внимания на мое вялое сопротивление, Змей вытащил меня из кабинета и поволок вниз по лестнице к дверям, у которых дежурила отчаянно зевавшая Марина. Инга вылетела следом и вцепилась мне в руку так сильно, что ее ногти впились в кожу.

– Куда вы ее тащите? – вскричала она.

Меня этот вопрос тоже интересовал, но Змей не ответил. Вместо этого он дернул меня так, что я вскрикнула от боли и споткнулась, заскользив каблуками по скользкому полу. Не удержавшись на ногах, я упала, разодрав чулки и разбив колено в кровь. От рывка Инга завертелась на месте, как юла, и стала хвататься руками за стены, чтобы не упасть.

– Куда вы ее тащите? – неуверенно повторила она.

Ответа не последовало. Марина с отвисшей челюстью смотрела на нас, опасливо, по-крабьи, пятясь назад.

– В поселке есть банкоматы? – резко спросил Змей.

Марина неопределенно помахала головой, что можно было понять и как согласие, и как отрицание. Змей зло плюнул на пол и вытащил меня на улицу. Запихав меня в джип, он уселся на переднее сиденье и, повернувшись ко мне, прошипел:

– Не вздумай рыпаться.

Я и не думала. Шансов сбежать все равно не было. Змей вел машину на бешеной скорости, благо пустынная дорога позволяла сделать это. Народ, утомившийся в этот предутренний час, уже спал или вяло дожевывал закуски.

До Москвы мы долетели в рекордные сроки. Тупо глядя в окно, я думала: там, за стеклом, куча народа живет в свое удовольствие. Люди веселятся в праздники, заводят романы, женятся, планируют дальнейшую жизнь и уж точно не проводят новогоднюю ночь в компании лысого мужчины с безжалостным взглядом убийцы.

Змей остановил машину у монстра из стекла и бетона с красно-синим логотипом банка. Заглушив мотор, он вытряхнул себе на колени содержимое моей сумки, раздраженно стряхнул косметику, заколки и прочие бебехи прямо на пол и выудил кошелек. Достав из него мои кредитки, Змей скомандовал:

– Выходи.

Я вышла, погрузившись каблуками в снег. Ноги обжег холод. Не обращая на это никакого внимания, Змей схватил меня за локоть и подтащил к банкомату. Взяв кредитку, он велел:

– Говори пин-код.

Я презрительно улыбнулась немеющими губами и назвала четыре цифры. Змей уставился на экран, нажал на пару кнопок. Банкомат с противным писком выплюнул сперва кредитку, а затем и чек. Змей посмотрел на распечатку и нахмурился. Сунув кредитку в карман, он сунул в банкомат следующую.

– Код, – потребовал он.

Я назвала. Снег все шел и шел, падая на землю кружевными, как изящное женское белье, хлопьями.

Получив чек, Змей снова дернул бровями и посмотрел на меня с явным непониманием. Не желая расставаться с иллюзиями, он затолкал в банкомат последнюю кредитку. Не дожидаясь вопроса, я сообщила ему код, скинула с головы норковый капюшон и, задрав лицо кверху, предоставила снежинкам возможность падать на мое лицо.

– Это что? – недоумевающе спросил Змей, протягивая мне чеки. Я спокойно дала ответ на этот глупый вопрос.

– Состояние моих банковских счетов.

– Не звезди. Ты умыкнула пять лимонов, а у тебя на счетах и десяти тысяч не наберется. Ты что, потратила пять миллионов долларов за два года?

– Конечно, – издевательски сообщила я. – Я ведь такая расточительная. Спустила все на помаду.

Подобный тон был ошибкой, потому что Змей без всяких церемоний дал мне в зубы. Я с криком отлетела в сугроб. Быстро оглянувшись на камеры видеонаблюдения, Змей рывком поднял меня и поволок к машине. Я ревела от боли и злости, стирая с лица слезы и кровь.

– В следующий раз шею сверну, – пообещал он, устроившись на сиденье. Рассыпанное по полу барахло мешало ему. Змей раздраженно рванул дверцу, выскочил наружу и начал вышвыривать мои вещи прямо в снег. Я поскуливала, косясь на него.

– Поехали, – грубо сказал он.

– К-куда?

– К тебе.

– Зачем?

– Затем, – исчерпывающе объяснил он, но потом снисходительно добавил: – Вдруг ты под матрацем деньги хранишь. Показывай дорогу.

Практически всю дорогу мы ехали молча. Я ограничивалась подсказками вроде «поворот направо». Он хмуро кивал, иногда смотрел на меня хищным акульим взглядом, но молчал. По радио крутили какую-то муть, иногда прерываемую фальшиво-бодрыми голосами диджеев. Угрюмо уставившись в снежную круговерть, я отрешенно думала о чем-то постороннем, пока вдруг знакомый женский голос, печальный в своем томном одиночестве, не запел песню, которую я не слышала прежде.

Вырванная из подсознания, я вдруг ощутила звериную ненависть к человеку, сидящему рядом с непроницаемым видом, словно он вовсе не желал мне ничего дурного. И впервые за столько лет я почувствовала невероятное желание отомстить, взорвавшееся во мне огненным шаром.

– Что смотришь? – негромко спросил он.

– Ничего, – буркнула я.

– Да ладно, – усмехнулся он краешком губ. – Небось жалеешь, что меня там не хлопнули?

Ответ готов был сорваться с губ, но я благоразумно промолчала. Впрочем, Змей, быстро взглянув на меня, понял все без слов и снова усмехнулся так, что я поежилась.

Очутившись в квартире, я вопреки всему почувствовала себя в большей безопасности. Змей, бесцеремонно оттолкнув меня в сторону, ввалился в гостиную и застыл, разглядывая меблировку. Обстановка моей квартиры явно показалась ему достаточно спартанской. В гостиной, где стояли купленные в ИКЕА диван, плательный шкафчик, комодик с недорогим телевизором, отнюдь не витал дух роскоши. Напротив, мебель демонстрировала лейбл, на котором вызывающе светилась надпись «дешево и сердито». Змей открыл шкаф, покопался в комоде и, явно недовольный увиденным, направился в спальню. Обнаруженное там его тоже не порадовало. Сиротливо прислоненный к стене надувной матрасик был здесь единственным предметом обстановки.