– Ладно, Родь. Прости, – скорее прошептала я одними губами, чем сказала эти слова вслух. – Пардон-с.

У меня не было сил ссориться с Родькой, приходилось ждать звонка от «шефа». А сейчас – садиться в машину и ехать в гостиницу.

– Упс! – выдохнула я. – Ну что, поехали обратно?

– У тебя есть другие предложения?

– Есть. Посидеть в каком-нибудь пивном баре.

– Идея неплохая, – оживился Родька. – Я понимаю твое желание выпросить у меня прощение. Но в следующий раз аккуратнее бомбардируй словами. Я могу обидеться всерьез и надолго!

Несмотря на тяжелый момент, я чуть не расхохоталась. Мое желание напиться никак не было связано с Родькой. Скорее мне хотелось заглушить смутное чувство тревоги, которое почему-то все росло и росло…

Мы вскоре притормозили у пивного бара, и я вышла, поставив машину на сигнализацию.

– Да сними ты этот дурацкий парик, – сказал Родька. – Он тебе идет, как корове седло.

Я стянула парик и убрала его в бардачок.

Народу в баре было довольно много. Мы с Родькой с трудом нашли свободный столик и уселись за него.

– Что закажем?

– Копченого лосося и жареную картошку. И два бокала красного вина.

– Ого! – поднял брови Родька.

– Заткнись!

– Молчу, молчу… Я буду салат с копченой семгой, жареную картошку и стейк, и еще – литровую кружку пива. Нормально?

В ответ я только махнула рукой.

Аппетита у меня не было. Я едва притронулась к картошке, но один бокал вина уже осушила.

– Слушай! Мне надо позвонить, – заявила я.

– Мешаю? – хмыкнул он. – Иди звони.

Я вышла на улицу и, достав сотовый, набрала номер «шефа». Я стояла и ждала ответа. Но трубку никто не брал. Наверное, он в дороге и никак не может взять телефон, решила я, убирая сотовый в сумку. Позвоню позже.

– Ну как? – встретил меня вопросом Родька.

– Глухо. Номер в отключке. Никто не подходит.

Мы посидели еще немного. Я не стала больше пить, учитывая, что за рулем. Но по пути я заехала в продуктовый магазин и купила бутылку вина.

Мы ехали медленно. Уже стемнело, и я боялась, что не справлюсь с управлением и врежусь в какую-нибудь машину, ехавшую по встречной полосе.

– Ты совсем, мать моя, раскисла, – присвистнул Родька. – Крепись, подруга!

– Закрой пасть, – посоветовала я ему.

Несколько раз я останавливала машину и попыталась дозвониться до «шефа». Я хотела спросить: получил ли он материалы и когда мы с ним встретимся? Но телефон молчал. И это тревожило меня больше всего – неожиданное, непонятное молчание, которого просто не должно быть.

Родька уже ничего не говорил, только бросал на меня краткие взгляды. Наконец он не выдержал:

– Слушай! Ты что, прикидываешь: в полном ли ты дерьме или есть надежда выкарабкаться из него?

– Похоже на то, – нехотя откликнулась я, выдержав паузу.

– Мой совет: не психуй раньше времени, завтра все выяснится. Чего гнать волну зря?

– Ты не на моем месте.

– Что есть, то есть, – согласился Родька.

К гостинице мы подъехали в полном молчании и, ни словом не обменявшись, разбрелись по своим номерам.

Я опустилась на кровать, бросила куртку на пол и достала из сумки бутылку. Приложившись к горлышку, я неотрывно пила, пока не осушила ее до половины, и, только почувствовав, как знакомое тепло разливается по телу, неожиданно расплакалась. Мне было страшно подумать – меня обвели вокруг пальца, я осталась ни с чем! Я пыталась отогнать эти мысли c того самого момента, когда увидела белый грузовик, внезапно заслонивший мужчину в шляпе и почтовый ящик. Но мысли никуда не уходили…

Я не знала, что мне дальше делать и как вообще дожить до утра. Я вспомнила совет Родьки: не заморачиваться раньше времени, и решила ему последовать. Но сделать это было нелегко…

Я разделась и легла спать. Но перед этим просто так, на всякий случай, проверила сотовый: не было ли звонка от «шефа»? Но никто мне не звонил, и я подумала, что завтра все окончательно прояснится. Нужно только еще немного подождать.

Утро выдалось хмурое, небо было затянуто облаками, и, открыв глаза, я сразу подумала о «шефе», о том, что, если он мне не позвонит… Но об этом даже не хотелось думать!

Я проверила телефон, звонков по-прежнему не было, и я раздраженно потерла лоб: нужно было что-то делать, но вот что – я не знала, на ум мне ничего не приходило. В голове была какая-то страшная пустота.

Спустившись к завтраку, я увидела Родьку. Он махнул мне рукой, и я подошла к столику.

– Привет, подруга! Выглядишь ты довольно хреново. Не спала, размышляла о судьбах мира или просто валялась, как чурбан, и мучилась бессонницей?

– Не о судьбах мира, а о своей ситуации, – буркнула я.

– Еще лучше, – усмехнулся он. – Я же сказал тебе: потерпи момент. А ты совету вумного человека не следуешь. Непорядок!

– И что мне теперь делать, вумный человек? – съязвила я. – Может, подскажешь? А то у меня своя башка плохо варит.

– Я же сказал: ждать.

– И сколько?

– Ну… день, два. Пока ситуация не прояснится.

– Это слишком долго!

– Никуда не денешься, подруга.

– Ты у меня уже в печенках сидишь со своими советами, – буркнула я. – Вот здесь, – и я провела рукой по шее. – Ясно?

– Команданте, понял.

Позавтракали мы в молчании. Я пошла наверх, к себе, и каждые пять минут названивала «шефу». Но телефон был уже заблокирован. Совет Родьки – ждать два дня – был неприемлем. От этого ожидания я просто медленно сойду с ума! Но что же делать?

Я лежала в кровати и тупо смотрела в потолок. Неожиданно в голове стукнуло: а что я, собственно говоря, теперь теряю? По-моему, ничего! Мне осталось только одно: выкрасть Лизу! Я вскочила с кровати и лихорадочно забегала взад-вперед по комнате. Мысль была из разряда явно бредовых, но чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что это единственный выход. Иначе мне никогда не видать больше Лизу, Берн ее мне добром не отдаст! Тем более учитывая, какую свинью я подложила ему с этой компрой. Ведь не дурак же он: сообразит, откуда ноги растут. И тогда – прости-прощай даже эти редкие свидания с Лизой! Дорога к ней мне будет окончательно заказана. Я хотела как лучше, а получила – обратный результат. Даже тоненькую ниточку надежды оборвала собственными руками. Идиотка я! Если бы Ф.Ф. знал, что я наделала, – до конца жизни бы со мной не разговаривал. И, между прочим, совершен правильно бы поступил!

Я сглотнула и поняла, что – пора. В душе моей вдруг возникла холодная решимость – ни тени сомнения не осталось. Я постучала в номер к Родьке.