– Нам нужно переговорить.

Но императрица никак не отреагировала на его заявления. Даже не замедлила шаг.

– Я не хочу иметь никаких дел с тем, кто желает смерти моего ребенка.

Виррч, не ожидавший такого ответа, остановился как вкопанный, но тут же опомнился и последовал за ней своей примечательной, хромоногой походкой. Но как ни кривы кости, главный ткач вовсе не был так медлителен, как могло показаться со стороны.

– Остановитесь! – закричал он, задетый поведением Анаис. – Вы не можете так просто уйти от меня!

Императрица засмеялась от удовольствия, что вывела его из себя.

– Как видите, могу, – бросила она через плечо. Хромающему Виррчу было тяжело догнать легко шагающую Анаис.

– Не можешь! – прошипел главный ткач.

Что-то невидимое, словно могучая рука, схватило ее вдруг и повернуло к Виррчу лицом. Она пошатнулась, замерла, ошеломленная, и только тогда невидимая сила отпустила ее.

Виррч холодно посмотрел на Анаис из-под маски.

– Тебя следует казнить за это, – зло бросила императрица, чьи щеки уже окрасил румянцем гнев.

Но Виррч не боялся угроз.

– Мы очень недовольны вашим поведением, Анаис. Очень недовольны. Если вы избавитесь от меня, ни один ткач не займет мое место. Прежде всего, мы связаны обязательствами с Аддерахом, а потом уже со своими хозяевами. Вы же действуете вразрез с нашими интересами. Ни один из нас не займет место главного ткача, если меня казнят. Думаете, что сможете пережить гражданскую войну, на грани которой по вашей милости балансирует страна, без помощи ткача?

– Во всяком случае, без твоей. Ты готов предать свою императрицу и строишь против меня козни, – прошипела Анаис. – Думаешь, я не знаю об этом? Может быть, я смогу обойтись и без ткача.

– Возможно, – ответил Виррч. – Хотя тогда вы останетесь без надежной связи с вашими союзниками, если, конечно, не захотите вновь прибегнуть к услугам посыльных или почтовых голубей. Но я не представляю, как можно эффективно управлять страной таким способом.

Императрице послышалась издевка в изнуренном и надломленном голосе, и это возмутило ее еще больше. Но она постаралась сдержаться, остудив и закалив гнев подобно тому, как поступают с только что выплавленным металлом, погружая его в ледяную воду.

– Не смей угрожать мне, Виррч. Тебе хорошо известно, что если ткачей заподозрят во вмешательстве в политику, то и мои враги, и мои союзники уничтожат вас. Ваша обязанность – помогать правительству, но сами вы ничего не решаете. И ты не хуже меня знаешь, что благородные семейства скорее согласятся отдать трон порченому, чем ткачу. Вы, конечно, можете считать, что нам не обойтись без вашей помощи. Но не следует забывать, что это вы состоите при нас, а не наоборот. Иначе вас пристрелят, как взбесившихся собак, которые пытаются укусить хозяина.

– Вы так думаете, ваше величество? – усмехнулся Виррч. – Неужели вы надеетесь, что сможете убедить народ признать порченого урода правителем и склонить благородные семьи к тому, чтобы избавиться от ткачей? Да это просто смешно.

– Не смей говорить со мной в таком тоне, ты, мерзкая тварь. И не упоминай при мне об уродах. Мне нет никакого дела до недовольства ткачей. Запомни, вы не часть правительства Сарамира и у вас нет права голоса. Мне не о чем больше говорить с тобой. К тому же я опаздываю на встречу.

Анаис развернулась и двинулась дальше по коридору. Виррч больше не стал окликать императрицу. Но женщина ощущала пронизывающий взгляд до тех пор, пока не скрылась за поворотом.

Широкоплечий, с мощной грудью и мускулистыми руками, Мос производил впечатление важного человека, хотя и уступал в росте своему сыну. Бородатое лицо с выдвинутой вперед челюстью, приземистое туловище с короткими ногами придавали ему основательность и значимость. Будучи ростом не выше шести футов, он возвышался над Анаис подобно могучему утесу. Императрица никогда не видела главу семьи Бэрак в гневе, он всегда держался с невесткой тактично и нежно. Впрочем, она уже не раз сталкивалась с темпераментом его сына и смогла бы дать отпор отцу.

Императрица встретилась с Мосом в своих покоях, в комнате, украшенной массивным барельефом из слоновой кости с изображением двух птиц. Эффект этой объемной картины заключался в том, что птицы казались настоящими. Анаис всегда восхищало искусство скульптора. Мос, по-видимому, тоже не остался равнодушным перед искусством древнего мастера. Когда императрица вошла, отец ее мужа как раз любовался барельефом.

– Мос, прошу прощения, что заставила вас ждать.

– Ничего страшного, – ответил вельможа, поворачиваясь к ней лицом. – Скорее мне нужно извиниться, что прибыл в неурочное время. Но дело не терпит отлагательства.

Анаис с любопытством посмотрела на гостя и предложила сесть. Его извинение польстило ей, но и немало удивило. Добиться от Бэрака слов раскаяния было равнозначно тому, чтобы выдавить кровь из камня. Именно поэтому на императрицу произвел сильное впечатление тот факт, что старик попросил прощения за выходки отпрыска.

Две изящных кушетки, стоявшие напротив открытого балкона, возле низкого стола из черного дерева, перегораживали комнату пополам. На столе, испуская горьковатый фруктовый аромат, дымились на плоском блюде орехи колы. Совсем недавно этот запах снова вошел в моду. Молодые дамы даже клали орехи в карманы, чтобы наслаждаться их соблазнительным ароматом. И Анаис тоже пристрастилась к нему.

Собеседники устроились друг против друга. Анаис откинулась на спинку кушетки, Мос сидел на краю дивана, подавшись вперед и сжав кулаки. Неожиданно императрица с досадой заметила, что в комнате отсутствуют закуски и напитки. Мос понял ее беспокойство и рассеянно махнул рукой.

– Ваши слуги уже приходили, но я отослал их. Не собираюсь вас долго задерживать. Но если вам что-то нужно, приказывайте.

Такое поведение уже больше соответствовало славе бестактного мужлана, которая закрепилась в обществе за Мосом. Можно подумать, императрица нуждается в его разрешении, чтобы отдать распоряжение слугам накрыть на стол в своем собственном доме. Но Анаис предпочла, не возмущаясь, выслушать сообщение главы одного из родов Бэрак.

– Не думаю, что стоит просить вас сохранить в тайне то, что я сообщу, – серьезно произнес вельможа.

– Можете не волноваться, – заверила его императрица.

– Это касается только вас, моего сына и моей внучки.

Удивленная улыбка скользнула по губам Анаис. Она не ожидала, что Мос назовет так Люцию.

– Понимаю.

Похоже, гостя удовлетворил такой ответ.

– Ваш ткач, Виррч… Простите, главный ткач. Откуда такой титул?

Анаис удивилась. Она думала, что человек, занимающий в обществе такое положение, как Мос, должен знать столь простые вещи.

– Это звание дается ткачу императора или императрицы, чтобы подчеркнуть, что он самый лучший, самый искусный в своем мастерстве.