В этом не было никакого смысла.

— Он — причина, по которой я здесь. Я всё ещё не знаю, почему ты здесь, — я скрестила руки на груди. — Почему ты здесь? Я знаю, ты утверждал, что это глупо, но это не объясняет, почему ты последовал за мной через таинственный портал. Ты боялся, что я направляюсь в какое-нибудь весёлое место, и ты не хотел пропустить это?

Он сделал шаг ко мне, гигантский шаг, который приблизил его прямо перед моим лицом. Я завела шею ещё дальше назад, чтобы мой взгляд был идеально выровнен с его.

— Я последовал за тобой из павильона, потому что думал, что ты идёшь за моим братом.

Я крепче сжала свои руки.

— Твой брат обычно прячется в Дусибе?

Вода капала с туники, зажатой в его кулаке, на мои босые пальцы.

— Я не знал, где он был. А потом я увидел, как ты изучаешь нарисованный круг. И мне стало любопытно.

— Значит, любопытство заставило тебя пойти за мной?

В его глазах забушевала буря.

— Как я уже говорил, глупость заставила меня пойти за тобой.

— Итак, ты считаешь себя глупым человеком, Римо Фэрроу?

— Обычно нет, — его тембр был низким и глубоким, — но ты каким-то образом пробуждаешь во мне худшее, Амара Вуд.

Я стояла на своём, несмотря на то, что моё сердце колотилось в груди, а здравый смысл подсказывал мне добавить немного пространства между собой и громоздким фейри.

— Или, может быть, я просто извлекаю наружу то, что уже есть.

Зачем я его провоцировала? Хотела ли я, чтобы меня проткнули ручкой? Не особенно.

— Твоя фамилия тебе подходит. Ты — кусок дерева. Заноза.

Я знала, что это не комплимент; знала, что играю с огнём, но всё же возразила:

— Занозы беспокоят тебя, только если они попадают тебе под кожу. Когда я успела попасть тебе под кожу?

Ноздри Римо раздулись, и на мгновение я всерьёз испугалась смерти от удушения влажной туникой, но потом напомнила себе, что он дважды спас меня, а значит, он только фигурально хотел убить меня.

После очередного долгого раунда поединка между нашими глазами, Римо отступил назад, к счастью, забрав с собой свой опьяняющий жар.

— Одевайся. Мы должны попытаться добраться до портала до наступления ночи.

Небо всё ещё было ослепительно белым, но он был прав. Нам нужно было добраться до портала, и чем скорее, тем лучше. Я разжала руки и стрелой метнулась к двери.

— Может быть, призрак гостиницы оставил немного мази для твоих порезов в спальне.

Я застыла на пороге его спальни.

Мне не нужно было оглядываться через плечо, чтобы понять, что он ухмыляется. Я услышала мелодичность в его голосе, когда он сказал:

— Великая Амара Вуд боится призраков?

Я напрягла спину.

— Не тех, кто печёт пироги.

А потом я вышла из комнаты, отчаянно пытаясь поверить, что это правда.

На самом деле я была так напугана, что, прежде чем закрыть дверь, напевая во всю глотку, я тщательно обыскала спальню, заглянув даже под кровать и в ящики комода. Только когда я была уверена, что я одна, я успокоилась, закрыла дверь своей спальни, затем дверь ванной и сбросила халат. Мой костюм был далеко не сухим, поэтому я завернула его в халат, чтобы удалить немного воды.

Много пользы это не принесло.

Когда я начала надевать свой чешуйчатый комбинезон, натягивая материал на ноги, он всё ещё был мокрым.

Фу. Втискиваться в одежду было очень отстойно. Особенно мокрую.

Как только я натянула костюм выше пупка, дверь в ванную распахнулась. Слегка вскрикнув, я прижала руки к груди и развернулась лицом к призраку.

Не призрак.

— Какого чёрта, Римо?

Он прислонился к дверному косяку, вертя ручку между длинными пальцами.

— Я проверял, не убил ли тебя Каспер.

Если бы я не была такой ханжой, я бы разбила его самодовольную физиономию кулаками.

— Напевание обычно является хорошим признаком живости.

— Откуда мне было знать, что это ты напеваешь, а не призрак?

Невыносимый фейри.

— Можешь выйти?

— Ты же осталась, пока я одевался.

Моя кровь закипела.

— Ну, я бы предпочла, чтобы ты не оставался.

— Почему? — его зубы блеснули между изогнутыми губами. — У тебя нет ничего такого, чего я не видел раньше.

Я пристально смотрела на него, пока то, что он делал, не озарило меня.

— Я напугала тебя, так что ты пытаешься напугать меня в ответ.

— Напугала меня? Пожалуйста, Трифекта. Ты не напугала меня.

И всё же вена под его родимым пятном запульсировала.

Ага. Я напугала его.

Ну, я бы не позволила ему вывести меня из себя. Я разжала руки, давая ему возможность полюбоваться моей не-очень-эффектной-но-совершенно-адекватной грудью, и вернулась к натягиванию своего костюма.

Краска залила его скулы, и ручка выпала из его руки. Очевидно, он не ожидал, что я приму участие в его маленькой извращённой игре.

— Ты краснеешь, Римо? Я думала, женская анатомия больше не хранит для тебя секретов.

Его лицо покраснело ещё больше, но на этот раз от раздражения и, бросив взгляд на свою ручку, он наклонился, чтобы поднять её.

— А я-то думал, что принцесса Неверры обладает хоть каплей скромности, но ты такая же, как все остальные девушки Неверры.

Он вцепился в ручку и сжал её между пальцами, не поднимая на меня глаз.

Колкое замечание глубоко врезалась, и я зачесала волосы вперёд пальцами, пока они не скрыли мои соски. Фейри не были особенно ханжами. В конце концов, Благие женщины привыкли летать в платьях, подражая земным жителям, а Дениэли, мужчины и женщины, наслаждались купанием нагишом, не говоря уже о том, что продажа своего тела была законной в некоторых тавернах.

— Я совсем не похожа на девушек по вызову, с которыми ты спишь.

Мой голос не дрогнул, но дрогнул пульс. Он бился беспорядочно. Я внезапно возненавидела себя за то, что обнажила свою грудь — грудь, которую никто, кроме Джии, Наны Ви и Нимы, никогда не видел.

— А теперь убирайся.

Он поднял глаза, его взгляд скользнул прямо по моему торсу, и остановился.

— Как ты это делаешь?

— Делаю что? — огрызнулась я.

— Умудряешься заставить меня чувствовать себя плохим парнем, когда я не делаю ничего плохого.

Он постучал ручкой по раскрытой ладони.

— Ничего плохого? Ты ворвался в мою ванную!

— Чтобы убедиться, что ты в безопасности.

— Ты мог бы постучать и спросить через дверь.

Я вздрогнула от мокрых волос, прилипших к моей груди, и влажной ткани, прильнувшей к моим ногам.

Я повернулась так, чтобы даже в зеркале он