— А как насчет Лайзы? — спросила Шерри.

— Не понимаю. Какое нам до нее дело? — Майк нахмурился.

Шерри почувствовала, что слезы подступают у нее к глазам.

— Когда мы с тобой... что-то почувствовали... я уговаривала себя, что твой роман с ней забыт, что прошлое не встанет между нами. Но потом в лагере... после того, как мы отдавались друг другу...

Майк ничего не понял из этих бессвязных слов. Почему вдруг между ними должны встать его горькие воспоминания о Лайзе и ее измене? Живой памятью о Лайзе мог оставаться Джейми, но Майк не собирался смотреть только так на ребенка. Лайза — прошлое, Джейми — настоящее.

— Шерри, не думаешь же ты...

— Ты прав, я ни о чем не думаю. Особенно после того, как ты произносил ее имя во сне.

Майк вздрогнул.

— Я его... произносил?

Шерри кивнула, и слезы потекли по ее щекам.

— Дурочка! — воскликнул Майк, широко улыбаясь: это все объясняло. — Ты очень ошибаешься, если думаешь, что твоя сестра хоть что-то для меня значит. Да, я теперь вспоминаю: мне приснилось, что она жива и требует, чтобы я на ней женился. А я знал даже во сне, что люблю тебя.

— О, Майк... — Шерри сказала это неуверенно, но лицо ее сияло. Инстинкт подсказывал ей, что он говорит правду. — Ты не представляешь, как я тебя люблю. Наверное, с того дня, когда увидела тебя в университете.

— Я тоже, querida. Ты меня околдовала в тот же день. А когда мне показалось, что я тебя потерял... — Голос его дрогнул. Он прижал Шерри к себе и поцеловал.

Поцелуй был долгим и неистовым, он напомнил им о страсти, которая владела ими там, в развалюхе трейлере, превратившемся в рай. Пришлось отодвинуться, что они сделали очень неохотно, когда Джейми начал капризничать. Возникший у Майка план был бесшабашным, но это его не смутило: он хотел отметить их примирение чем-то особенным.

— Моя машина — на другой стороне площади, — сказал он, обнимая Шерри. — Давай сядем в нее и поедем на пляж, в тот самый мотель. А за твоей малолитражкой вернемся позже. Мы же не закончили медовый месяц, любовь моя!

Легкий бриз, ароматный ночной воздух и рука Майка, обнимающего ее за плечо, наполнили Шерри ожиданием чего-то волшебного. Они неслись в тот же мотель, где провели первую брачную ночь, а Джейми спокойно спал на заднем сиденье.

Администратор мотеля сразу их вспомнил.

— Ого, вот это да, — сказал он, глядя на ребенка, спящего на руках у Шерри. — Быстро, ничего не скажешь.

Майк не стал пускаться в объяснения: широко улыбаясь, он попросил, чтобы им в номер принесли детскую кроватку. Заснув немного позже, чем ему полагалось, Джейми теперь дарил своим родителям свободу: он спал, даже когда Шерри меняла на нем подгузник и оба целовали его в щечку.

Ребенок спал в кроватке, засунув палец в рот и не догадываясь о том, что больше нет преграды, разделявшей тех, кто составлял его мир... Майк и Шерри занимались любовью. Сначала нетерпеливо, пылко, а потом — совсем иначе. Во второй раз это было неторопливое, изысканное путешествие в знакомые, но все же другие дали, и наслаждение было необыкновенным... неведомым прежде.

Перед тем как заснуть, они говорили. И Шерри призналась, что в Брамптон-Гроувз она не забеременела. Но на будущий год, когда Джейми чуть подрастет, она хотела бы родить от Майка ребенка. Он тоже хотел этого ребенка.

— В один прекрасный день нам понадобится свой дом, — шепнул Майк, — нам с тобой и двоим детям. К тому же, если ты захочешь заниматься своей бухгалтерией, тебе потребуется офис. Ты будешь принимать посетителей и в то же время приглядывать за детьми. Может, начнем поиски дома... уже сейчас?

Боже, я буду заниматься любимым делом и в то же время буду дома, рядом с Джейми, обрадовалась Шерри. А потом... потом появится еще ребенок. Они забудут квартиру, хранившую воспоминания о Лайзе. Шерри испытывала безграничное счастье.

— Ничего не может быть лучше, мой дорогой, — ответила она. — Нам нужен наш собственный дом. О Майк, как я люблю тебя...

Празднуя свое примирение, в порыве страсти счастливые супруги забыли задернуть шторы. Первые лучи солнца, скользнув по широченной кровати, по сбитым простыням, осветили два сплетенных воедино тела... позолотили спутавшиеся волосы Шерри, ласково коснулись сильной руки и мускулистой ноги Майка, обвивавшей ногу жены.

Ни один не проснулся: слишком крепок бывает сон, когда душа освобождается от тревог. Однако в своей кроватке зашевелился Джейми. Он подтянулся, встал и, нисколько не удивившись виду счастливых родителей, принялся что-то сам себе тихонько рассказывать. Он смотрел, как вставало солнце.