«Интересно, почему Листвичка не хочет гово­рить со Звездным племенем? Чего она боится?»

Ему не терпелось поскорее выбежать из лагеря, сбегать к озеру и достать свою палку. Может быть, Утес все-таки захочет поговорить с ним? Но потом Воробей вспомнил, что Утес уже сказал ему все, что хотел сказать. Он велел искать ответы в своем лагере, в собственном племени.

«Звездное племя, ау! Почему вы не хотите мне помочь? Разве это не ваша работа — помогать сво­им соплеменникам и направлять их в поисках пра­вильного пути?»

Словно в ответ на его молчаливую мольбу на поляне появилась Песчаная Буря и решительно направилась к Воробью.

— Ты не против прогуляться со мной в лес? — спросила она.

Воробей озадаченно пошевелил ушами.

—  Зачем?

Песчаная Буря насмешливо заурчала.

—  Не веришь, что я могу пригласить тебя просто так, за компанию? Что ж, на этот раз ты прав. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

—  Ладно, — кивнул Воробей. — Но мне нужно предупредить Листвичку. Она... скажем так, она сегодня не в духе.

—  Я знаю, — спокойно ответила Песчаная Буря. — Подожди меня здесь. — Развернувшись, она протиснулась за ежевичный полог и коротко объявила:

—  Листвичка, я ненадолго заберу у тебя Воробья. Мы идем в лес.

—  Хорошо, — с явной неохотой ответила Ли­ствичка. — Передай ему, пусть на обратном пути наберет еще пижмы.

Не чуя под собой лап, Воробей следом за Пес­чаной Бурей выскочил из колючего лаза и помчал­ся к границе племени Ветра. Он всегда уважал эту спокойную и мудрую воительницу, и на это уваже­ние никак не повлияло горькое знание того, что Песчаная Буря не была матерью его матери.

Всю дорогу до ручья, отделявшего территорию Грозового племени от племени Ветра, Песчаная Буря была задумчива и неразговорчива. Воробей нетерпеливо выслушал ее скупые замечания по поводу дичи и возможного нападения племени Ве­тра. Он не спорил и не возражал: ежу понятно, что Песчаная Буря не ждала его комментариев. О деле она заговорит только тогда, когда будет готова.

Наконец, они вышли на открытое место, где начиналась пустошь, и холодный ветер со свистом сбегал с гребня холма, тянущегося до самого Лун­ного Озера.

—  Передохнем немного, — предложила Песча­ная Буря, усаживаясь возле ручья.

Воробей молча сел рядом, подставив морду ве­терку и с наслаждением вдыхая пахнущий снегом ветерок, приглаживающий шерсть на его боках.

—  Воробей, — очень серьезно начала Песчаная Буря, — тебе не кажется, что в последнее время Листвичка сама не своя? Как будто ее что-то гло­жет, но она пытается скрыть это от всех.

«Вот ты о чем! А я-то думал...»

—  Я тоже это заметил, — осторожно ответил Во­робей.

—  Как ты думаешь, это никак не связано с Зе­леным Кашлем? — осторожно спросила Песчаная Буря. — Или с чем-то еще хуже? Может быть... мо­жет быть, она винит себя в смерти Уголька?

Воробей крепче вцепился когтями в траву.

«Вот этого я, честно говоря, не ожидал! Да я го­тов поклясться своим хвостом, что смерть Уголька тут ни при чем!»

Ему очень хотелось так прямо и сказать Пес­чаной Буре, но прекрасно понимал, что его само­уверенность покажется ей глупой и ни на чем не основанной. Она лишь вызовет новые вопросы — вопросы, ответ на которые повлечет за собой ги­бель всего Грозового племени!

—  Да нет, не думаю, — промямлил Воробей.

—  Возможно, ей кажется, что она должна была предвидеть его смерть или предотвратить ее? — предположила Песчаная Буря. — Или она винит себя в том, что ей не удается увидеть Уголька в Звездном племени и узнать у него правду?

Воробей замер.

«Значит, Огнезвезд не рассказал Песчаной Буре о том, что он просил Листвичку обратиться к Звездному племени? Как мне надоела вся эта скрытность! Порой кажется, что в нашем племени у каждого есть секреты от других».

—  Мне кажется, Листвичка просто очень усталa от борьбы с Зеленым Кашлем, — выдавил Во­робей, отчаянно пытаясь придумать хоть какое-то объяснение странному поведению целительницы.

И еще она очень беспокоится за котят Белолапы, которым предстоит родиться в пору Голых Деревьев. Ну и убийство Уголька, конечно, сильно на нее подействовало. Всё племя оплакивает его, - добавил он и опустил глаза.

«Вообще-то, не совсем всё...»

—  Может, ты прав, — тяжело вздохнула Песча­ная Буря. — Мы с Огнезвездом очень за нее вол­нуемся. Она ведь для нас не только целительница, а дочка. Да что я тебе объясняю! Ежевика и Белка точно так же с ума сходили бы, если бы с вами тво­рилось что-то неладное.

«Кто знает...»

Воробей с усилием кивнул, стараясь не выдать своего смятения.

—  Ты расскажешь мне, если что-нибудь узна­ешь? — спросила Песчаная Буря.

—  Конечно.

«Конечно нет!»

Возвращаясь в лагерь следом за Песчаной Бу­рей, Воробей думал о том, кто следующий попытается выведать его секреты, и как долго ему удастся эти секреты хранить.

—  Скорее в детскую, малыши, — ласково про­ворковала Ромашка. — Пора спать.

—  На нас нападает племя Ветра! — возмущенно зашипела Шиповничек. — Я хочу быть предводи­тельницей и победить их всех!

—  Завтра будешь предводительницей, — пообе­щала Ромашка.

Воробей рассеянно прислушивался к возне в детской, к писку котят и умиротворяющему мур­чанию кошек. Холодный ночной ветер пробежал по его шерсти, и Воробей, потянувшись, пошел к своей палатке.

Прошло уже два рассвета после его разговора с Песчаной Бурей, но Листвичка по-прежнему раз­дражалась из-за каждого пустяка, и Воробей до сих пор не знал, какая блоха ее укусила. Он уже не сомневался, что его бывшая наставница чем- то ужасно напугана, но задавать вопросы не ре­шался.

Воробей был уже возле входа в пещеру, когда услышал громкий вой охранявшего вход Бело­хвоста:

—  Ежевика! Бурый! Они вернулись!

В тот же миг послышался шорох в палатках и топот кошачьих лап по мерзлой земле поляны. Несколько котов промчались мимо Воробья, чтобы первыми поздороваться с вернувшимися патрульными. Воробей побежал за ними, но от­стал, нетерпеливо втягивая в себя целый хвост запахов, врывавшихся через узкий проход в ла­герь. Ежевика бежал впереди, за ним следовал Бурый.

Воробей невольно задрожал, почувствовав за­пах Сола. Одиночка спокойно вышел из туннеля и чуть помедлил, прежде чем выйти на поляну. От него исходила такая спокойная уверенность, что язык не поворачивался назвать этого кота пленником, приведенным в лагерь для допроса.

Полна возбужденного волнения прокатилась по Грозовому племени.

— Это же Сол!

— Они его нашли!