Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не надо чураться политики. Например, интересно смотрелся бы фильм про мэра древнего сибирского городка. Готовясь к выборам, мэр уходит в отставку. Но этого мало, чтобы полностью быть свободным кандидатом, он уходит из семьи, из города… Но вовремя спохватывается, что тогда он не сможет конкурировать с другими претендентами. Которые (если честно) претендуют лишь на то, чтобы быть претендентами. Реальный же соперник мэра — миллиардер, узнав обо всем, снимает свою кандидатуру, снимает рубашку, брюки и остается гордым, голым и несломленным. Главная интрига — потратить народные деньги так, чтобы они не достались народу.
Наивно рассчитывать, что зритель пойдет в кинотеатры, если жизнь интереснее кино. Поэтому надо снять детектив: человек украл миллион евро, и ему же поручают найти укравшего. Он проводит тщательное расследование, подозревая всех окружающих, и… в финале ворует еще два! И получает повышение по службе.
Нельзя искусство отрывать от жизни. «Оскара», как известно, получил фильм «Москва слезам не верит» — снимите фильм «Москва верит смеху». Сюжет простой и понятный: многодетная семья ютится на жалких, ничтожных квадратных метрах. И когда слышит о 600 000 000 000, выделенных на строительство стадионов, от радости сходит с ума. Дед с бабкой начинают играть в футбол. Сноха возит в детской коляске футбольный мяч и пытается кормить его из соски. А ее муж объясняет старшему сыну, что если тот будет хорошо учиться — в армию его примут без экзаменов. И там совершенно бесплатно предоставят ему койку в казарме.
Ну а после взрыва полигона в Самарской области так и просится блокбастер о нападении нас на нас. Потому что, как говорится, с такими командирами и врагов не надо! Музыкальным сопровождением может быть: «Родной земли ни пяди врагу не отдадим! Мы ее сами сдуру угробим, разорим!»
А если серьезно — устроителям Московского кинофестиваля впору сушить сухари. Госдума приняла закон об оскорблении чувств верующих, а они изваяние святого Георгия Победоносца как призы вручают. Да еще святотатствуют, разделяя на золотого, серебряного. Это же не пальмовая веточка, не глобус и даже не «Оскар».
В годы молодые выпало мне по службе съездить в г. Зарайск проверить ремонтно-реставрационные работы. Вернулся и, чтобы не тащиться к концу рабочего дня в контору, позвонил из метро — там на стенах были пришпандорены автоматы. Народу снует мимо много, и я ору в трубку: «В Кремле бездельники и пьяницы! Гнать надо их в шею!».
Я про бригаду рабочих. А меня под микитки и в милицию. Она рядом, шагах в полста. Майор с вопросами: кто таков? Как здесь оказался? А когда его вызвали зачем-то, старшина мне по-свойски: «Чего орать-то? Это и так все знают!».
И сейчас все знают. Например, что наши министры, как говорится, хотят, но не могут. А средств от такого слабосилия нет ни в аптеках, ни даже у доктора Малахова. И если правительство взялось за Академию наук, то кончится замысленная реформа в кабинетах следователей.
Все знают, что госдумовцы больше думают о себе. Потому что «своя рубашка ближе к телу». А сейчас главенствует идеология служения телу, а не душе. И если им предложат узаконить указанную реформу — легко проголосуют, ухнув бюджетные деньги туда же, куда улетели выделенные на реформу МВД.
Все знают, что цензуры у нас нет, но у каждого есть чувство самосохранения, заложенное природой. Поэтому нынче выгоднее много говорить о маленьких достижениях и мало — о больших недостатках.
Понятно, почему спецслужбы США вели прослушивания. Потому что иметь такую возможность и не прослушивать — все равно что алкоголику иметь бутылку водки и не опохмелиться. Эдвард Сноуден разоблачил их, боясь, что «могут любого представить злоумышленником». У нас и без ихних хитроумностей любого исторического деятеля могут представить кем угодно. Впору единый учебник истории составлять из одних лишь дат: родился — умер. А для пущей объективности добавлять: «По неподтвержденным данным».
Ясно как божий день, что мировая цивилизация в ее теперешнем виде обречена на самоуничтожение. И главная забота человечества — не торопить тот день и час. Для чего самодовольным и упрямым даны десять заповедей. Кои надо почаще перечитывать и помнить, что кроме Верховного суда и Страсбургского — есть суд Божий!
Тот, кто называет нашу жизнь цирком, невольно обижает цирковое искусство. Цирк — это талант, смелость и мастерство. Будь наша жизнь цирком, министра Ливанова давно бы тигры съели, а госпожа Голодец рухнула бы из-под купола на арену. И никакой шпрехшталмейстер не помог бы.
Сравнить нашу жизнь с комедией тоже нельзя — очень уж непрофессионально играют. Взять тех же депутатов — взгляд отводят, головой крутят, хмурятся. Надо всего-навсего сказать то, что от них хотят услышать, и — такая дискредитация демократии. Железняка бывает просто жалко: кажется, что у него болит живот, а он, бедняга, вместо того чтобы лежать с грелкой, вынужден объяснять необъяснимое. Нарышкин так наклоняется над столом, что, кажется, вот-вот под него спрячется. Жириновский говорит столь напористо и быстро, что не верится: успевает ли он понять, что сказал?
А ведь там есть Говорухин. Какой он депутат — неизвестно, а режиссер — хороший. Мог бы научить коллег, что, прежде чем выйти на трибуну, надо войти в образ. Представить себя (да, это сложно!) поборником правды. И тогда в глазах появится блеск, в поступи твердость, а слова приобретут весомость, что вызывает доверие, а не снисходительную улыбку.
Оппозиционеры тоже могли бы в своих эмоциональных проявлениях быть поаккуратнее. Ракета «Протон» с тремя спутниками упала, и они не смогли скрыть радости. Есть модный и талантливый Кирилл Серебренников. Не страшно, что он заставит раздеться донага, главное — втолкует, что, если выступаете за народ, негоже радоваться народным бедам. А желательно — сострадать. А чтобы это читалось на лице — вообразите ненадолго, что потеряли ключи от квартиры. В крайнем случае, что у вас ноет зуб.
Министры такие, депутаты сякие. А каково население? Парки Москвы к этому лету заметно похорошели: цветники, удобные лавочки, рядом с каждой — урна. А перед лавочками — окурки, окурки… И так много, что, если их среднее количество умножить на общее число лавочек, глаза лезут на лоб. И оттуда ясно становится видно, что светлое культурное будущее еще очень далеко.
И рождается мысль: почему бы, как говорили раньше, не пойти навстречу пожеланиям? И не создать парк, где все загажено, поломано, где пьяные громко матерятся и бьют друг другу морды. И назвать парк не «Сокольники» и не имени Горького, а просто: «Горький».
Или попросить Господа Бога, чтобы вернул он нам товарища Сталина, потому что без кнута над спиной нам окурок до урны не донести, пивную банку не докинуть!..
Помнится, командир полка говорил: «Мы здесь зачем: нести боевое дежурство или с голой ж… через костер прыгать?». И сердца военнослужащих полнились ответственностью перед державой.