На Сто тринадцатой улице, в просторном гулком помещении над методистской церковью, девочки из «Девичьей силы» клеили коллажи под общим названием «Из-за чего я сержусь». На полке, доверху забитой настольными играми и принадлежностями для рисования, уместился и магнитофон, из которого лился голос Мэрайи Кэри.

— Привет, Роза, — нараспев поздоровались девочки. — Что ты тут делаешь?

Во вторник у Розы был выходной, но в этот вечер ее срочно вызвали для решения вопроса о Кьянти, которой по причине плохой посещаемости и дурного поведения грозило исключение из программы.

В крошечном офисе, примыкавшем к большой комнате, Роза застала Лору, руководителя «Девичьей силы», Рафаэля, Кьянти и ее мать. Лора и Рафаэль изображали бодрость и позитивный настрой («Привет! Привет!»), что им не слишком хорошо удавалось. Мать Кьянти отреагировала на появление Розы едва заметным движением век.

— Рафаэль как раз рассказывал миссис Гейтс о проблемах, которые возникли у нас с Кьянти в последнее время, — сказала Лора. — Будешь продолжать, Рафаэль?

— Разумеется. — Обхватив ладонями колени, Рафаэль подался вперед: — Как я уже говорил, посещаемость Кьянти радикально ухудшилась. За последние две недели она отсутствовала пять дней…

— Разве только она? — перебила миссис Гейтс. — Другие девочки тоже много пропускают, но к ним никто не придирается. — Мать Кьянти была красивой женщиной с длинным носом в форме стрелы и тяжелой копной блестящих черных кудрей. Брови она выщипала, заново нарисовав их тонкими, скошенными вниз, — так ребенок рисует крылья вороны.

— Неправда, миссис Гейтс, — возразила Лора. — В нашей программе правила для всех одинаковы.

— И позвольте добавить, — сказал Рафаэль, — дело не только в пропусках. Когда Кьянти приходит в Центр, она часто ведет себя крайне вызывающе.

— Типа? — поинтересовалась миссис Гейтс.

— В последний раз мы ее видели в четверг, и большую часть времени она провела на улице, перед зданием, там она курила и общалась с друзьями, которые не участвуют в программе.

Миссис Гейтс шумно выдохнула сквозь зубы.

— Это правда? — спросила она дочь.

— Я выходила всего один раз.

— Нет, Кьянти, — сказала Роза. — Не один…

— Ты курила? — продолжила допрос миссис Гейтс.

Кьянти пожала плечами. Спокойно — очевидно, привычным жестом — миссис Гейтс ударила ее по лицу.

Роза и Рафаэль привстали со своих мест.

— Миссис Гейтс!.. — вскрикнула Лора.

Мать Кьянти не обращала ни на кого внимания, сосредоточившись на дочери.

— Я тебя предупреждала: если закуришь — отлуплю. — Она снова ударила девочку.

Лора поднялась во весь рост:

— Миссис Гейтс, если вы не прекратите бить Кьянти, я попрошу вас уйти.

Оттопырив щеку кончиком языка, миссис Гейтс уставилась в пространство.

— Сейчас необходимо решить, как быть дальше, — сказала Лора, садясь. — Мы все будем только рады, если Кьянти останется в программе, но она должна уважать наши правила. — Руководительница повернулась к Розе: — Есть предложения?

— Я не совсем… — пробормотала Роза, еще не оправившаяся от шока, в который ее ввергла миссис Гейтс, лупившая свое дитя.

— Скажи-ка, Кьянти, — взял слово Рафаэль, — ты сама хочешь остаться в программе? (Кьянти опять пожала плечами.) Так «да» или «нет»?

— Да вы тут всякой ерундой занимаетесь.

Лора посуровела:

— Мы здесь стараемся тебе помочь. Кьянти. Но с таким отношением к тому, что мы делаем…

Рафаэль поднял руку:

— Можно я, Лора? — Он улыбнулся девочке: — Послушай, а чем ты бы хотела заниматься в «Девичьей силе»?

Кьянти ковыряла шов на своих джинсах:

— Ну, не знаю…

— А ты подумай. Что, по-твоему, не ерунда? (Девочка молчала.) Я не пытаюсь тебя подловить. Просто выясняю, какие занятия тебе по вкусу. К примеру, мне известно, что ты любишь танцевать, верно?

— Угу.

Рафаэль повернулся к Лоре:

— А не организовать ли нам танцевальные занятия два раза в неделю? Как вам эта идея?

— Почему нет?

— Что скажешь, Кьянти? — спросил Рафаэль. — Может, сделать тебя ответственной за хореографию?

Кьянти недоверчиво покосилась на него:

— Вы это всерьез?

— Погодите, — вмешалась Лора. — Сначала Кьянти придется в корне изменить свое поведение. Не пропускать занятия, не опаздывать. Продемонстрировать новое конструктивное отношение к делу. Не огрызаться, не курить и тому подобное. Думаешь, ты способна на это? — спросила она девочку. (Кьянти кивнула.) Уверена?

— Да-а.

— Ты ведь понимаешь, Кьянти, что мы оказываем тебе большое доверие. Стоит тебе хотя бы раз оступиться — не явиться, когда тебя ждут, нагрубить консультанту, да что угодно — и с танцами будет покончено. Поняла?

— Поняла.

— Ваше мнение, миссис Гейтс?

Уголки рта миссис Гейтс опустились в знак милостивого согласия:

— Все лучше, чем шляться с пацанами.

— Что ж, прекрасно! — Лора хлопнула в ладоши. — Значит, мы договорились. Завтра я жду тебя, Кьянти, в девять утра. Не в десять минут и не в четверть десятого. Ровно в девять. И мы приступаем к формированию танцевальной группы.

По дороге к метро Рафаэль, пребывавший в приподнятом настроении, сказал:

— Все прошло очень неплохо, а?

— Ну да, — ответила Роза, — если не считать того, что миссис Гейтс едва не размозжила голову своей дочке.

— Да, Гейтс — та еще штучка, — хохотнул Рафаэль. — Секс-бомба!

— Она чудовище! — взвилась Роза. — Если она запросто бьет дочь на людях, то что же она вытворяет с ней дома?

— Однако она пришла, когда мы ее вызвали. Значит, ей все же не наплевать на своего ребенка.

— Бесподобно, Раф! — издевательски воскликнула Роза. — Давай провозгласим ее «Матерью года».

Рафаэль недоуменно спросил:

— Из-за чего ты так дергаешься?

— Не знаю, — хмуро ответила Роза.

Они свернули на Сто десятую улицу. Справа, на крыльце дешевой гостиницы, сидела компания мужчин, истекая потом и лениво задирая друг друга. Слева, за оградой Центрального парка, два мальчика ловили рыбу в мутном пруду.

— Я не вижу смысла, — внезапно сказала Роза. — Мы тут суетимся, из кожи вон лезем, стараясь вычислить, как нам удержать Кьянти. Но на самом-то деле, какая разница, уйдет она или останется.

— Смеешься? — с искренним удивлением отреагировал Рафаэль. — Большая разница, очень даже большая. Если она останется, то, возможно, не забеременеет в тринадцать лет и не подсядет на наркотики и, чем черт не шутит, станет получше учиться…