– Я никогда не говорила, что готова сдаться, – раздался голос Халилы из-за спины Джесса у распахнутой двери. – И никогда не сдамся. Дарио, мне очень жаль. – Заботливая грусть в ее голосе заставила Джесса затаить дыхание, он повернул голове, увидев, как Халила прошла мимо него, обогнула стол и вытянула руки. Дарио ринулся в ее объятия, опустил голову Халиле на плечо и тихо, отчаянно всхлипнул. Это продолжалось всего мгновение, затем он пробубнил извинения и быстро отстранился.

Халила его поцеловала. Поцелуй получился нежным и милым, и Джесс невольно отвернулся, чтобы не мешать им. Затем Халила отошла и вздохнула, когда Дарио снова опустился на стул.

– Что вы тут пьете? Мне кажется, я опьянела уже от одного аромата.

– Это не харам[22] для меня, – сказал Дарио и опять потянулся к бутылке. Халила отодвинула бутылку от его руки. – Халила. Пожалуйста.

– Ты выпил уже предостаточно, – сказала она. – И заканчивайте с трауром. Если убили профессора, то все мы с вами в опасности, и тебе следует быть начеку. Ты мне нужен бодрым и собранным. Нужен всем нам.

Дарио откинулся на спинку стула, уставившись на Халилу, а затем кивнул и сказал:

– Ты права. С этого момента мы все держимся вместе.

Халила повернулась к Джессу, произнеся:

– К тебе все это тоже относится. Держись рядом с Глен. Приглядывайте друг за другом.

– Томас…

– Мы ничем не сможем помочь Томасу, если умрем, – сказала она. – Прекрати расспрашивать о нем, о тайных тюрьмах, о Черных архивах и обо всем остальном. Быть может, через месяц мы можем попробовать заново, однако за нами наблюдают. Архивариусу нужно лишь написать пару слов, и все мы будем мертвы. Ты прекрасно все понимаешь.

Джесс понимал. Его злило и пугало происходящее, однако Халила рассуждала здраво и мудро. Любой разумный человек в нынешней ситуации опустил бы голову и вел себя осторожно.

Джесс поднялся на ноги. Парачан отлично выполнял свою функцию, и Джесс почувствовал, как у него легонько кружится голова. «Архивариусу не придется толкать меня на дорогу перед каретой, – подумал он. – Я вполне могу споткнуться и упасть сам».

– Берегите себя, – сказал он и обнял сначала Халилу, а затем и Дарио.

Затем Джесс покинул маяк.

Он соврал. Он вовсе не собрался вести себя осторожно. Теперь уже слишком поздно осторожничать.

Джесс собирался сделать все, что в его силах, чтобы смерть профессора Пракеш не оказалась напрасной. Даже если для этого придется продать душу брату, он готов заплатить эту цену. Чего бы то ни стоило.

Когда он постучал в дверь Брендана, большинство людей сочли бы уже час слишком поздним для светского визита, однако для Брайтвеллов это было не так. И все же Джессу никто не открыл. Тогда он отошел от крыльца и оглядел окна дома. Нигде не горел свет. Джесс не мог поверить, что его брат-близнец мог лечь спать так рано, и неважно, с Нексой или один.

Кричать было бы плохой затеей. Поэтому Джесс подошел к дальней части забора, который окружал внутренний садик, а затем с легкостью подтянулся и перемахнул на другую сторону. Здесь было темнее, хотя в стороне шумел фонтанчик, а на поверхности прудика колыхались цветы лотосов.

Джесс отыскал задний вход, быстро прикоснулся пальцами к статуэтке божества – покровителя дома, стоящей рядом, и вытащил инструменты. Замок оказался неплохим, однако воры всегда выбирали самые лучшие замки. Джессу потребовалось больше минуты, чтобы его вскрыть, а затем он вошел в окруженный тенями коридор, где вился аромат сандалового дерева. Стояла тишина.

Тишина кажется даже слишком уж идеальной, подумал Джесс, для места, где должны находиться Некса и Брендан. А затем он почувствовал какое-то движение и инстинктивно пригнулся. В следующий миг над тем местом, где только что была его голова, просвистела дубинка и ударила по стене за спиной Джесса. Он бросился вперед и накинулся на кого-то сильного, ловкого и фигуристого, прижав своего противника к стене.

Джесс тут же убрал руки, положив их на более провокационную часть тела, и произнес:

– Некса? Некса, это Джесс! Джесс! Я не собираюсь с тобой драться!

Некса замерла на несколько секунд, а затем Джесс услышал, как дубинка упала на выложенный кафелем пол, Некса охнула:

– Джесс? – Затем она наконец-таки пришла в себя, и ее голос зазвучал уверенно и твердо: – Отпусти меня!

– Хорошо, – ответил он, пнул дубинку, отправив ее ногой в дальний угол, и только потом отпустил девушку. Все-таки она предприняла неплохую попытку его убить. – Я ищу брата.

– Забравшись через черный вход?

– Ты не открывала.

– Его тут нет, – сказала она и повернулась к выключателю на стене за спиной. Медленно зажегся свет. Некса не стала включать лампы на полную яркость, чему Джесс был только рад, однако он увидел ее раскрасневшиеся глаза и нос. Учитывая ее недавнюю смелость, она выглядела опустошенной. – Он уехал с утра.

– Уехал? – повторил Джесс. – Ты уверена?

– Я нашла вот это, когда проснулась утром. – Она молча сунула руку в карман платья и протянула Джессу свернутый листок бумаги. Джесс взял листок и поднес к светильнику. Он тут же узнал почерк брата, его неровные, длинные завитки. Записка оказалась немногословной, сообщая лишь о том, что с него достаточно, что он отправляется домой и пришлет кого-нибудь вскоре за остальными своими вещами. Никаких эмоций. Лишь невнятное прощание. Даже для Брендана это казалось слишком резким и кратким.

– Это от него, не так ли? – спросила Некса, и Джесс медленно кивнул. – Но почему? Почему он так внезапно меня бросил? Почему не поговорил со мной сначала? Я бы поехала с ним. Я люблю его! И он об этом знает!

«Он тебя не любит», – хотел сказать ей Джесс, однако это прозвучало бы очень жестоко. Ему хотелось почувствовать облегчение, однако время было самое неподходящее. Брендан ему был сейчас нужен. «Нет, не нужен, – отозвался сердитый внутренний голос. – Тебе нужна она. И ты все еще можешь ее использовать». На их месте отец не стал бы колебаться. Он бы пригрозил Нексе, надавил бы на нее, невзирая на ее шок, и гнев, и слезы, и сделал бы ее оружием, которое ему сейчас необходимо. Именно так и собирался поступить Брендан. Именно так поступают Брайтвеллы.

«Она может помочь тебе разыскать Томаса. Профессор Пракеш умерла ради этого. Ты обязан это сделать, у тебя нет другого решения».

Джесс долго стоял с запиской брата в руке и просто на ту таращился. Таращился на слова, которые разбивают сердце, думал о своей чести и о своих слабостях.

Затем он передал записку обратно Нексе и произнес: