водится, самое главное здание любой крепости — донжон. Самая высокая и мощная башня, она же — то самое жилье, которое крепость, хозяина замка.

Прямоугольный параллелепипед, высотой с пятиэтажный дом и шириной узкой грани шагов пятьдесят. С одной стороны к нему ведет широкая, тоже каменная, лестница. В несколько десятков ступенек. Дверь расположена выше фундамента. А тот — в половину человеческого роста. Проще говоря, чуть меньше метра. Первый этаж — слепой. В том смысле, что не только окон, но даже бойниц нет. Зато второй, как шрамами от оспы, ими изрезан. Бойницами, в смысле. Настолько часто, что стена напоминает ажурное плетение. И только на третьем этаже окна уже приобретают более-менее привычные очертания. Зато, снабжены крепкими и толстыми ставнями.

Похоже, тот из лордов, кто построил Тьерн, очень серьезно относился к надежности замка и требованиям безопасности. Ну, да то дело прошлое. А вот нынешний, если девчонку и в самом деле похитили, видимо, в этом не преуспел…

Проводив взглядом сэра Ламберта, моряка и сестричек, которых повели в одну из боковых пристроек, я поднялась по ступенькам, следом за Нострадамусом. Лекарь не так чтоб очень нервничал, но все же вел себя, как перед свиданием. Много говорил, был рассеян и суетлив. Бормотал, что о том, чтобы я не удивлялась… Что хозяин замка, только с виду неприятен, а на самом деле — милейший человек. И еще что-то в том же духе.

— Иеремия, — придержала я его за рукав, когда мы переступили порог донжона и на какое-то врем остались наедине. — Могу я тебя о попросить об услуге?

— Конечно, госпожа Эвгения. Для вас — все, что угодно! — клятвенно прижал он руки к груди. — Вам даже просить не надо. Приказывайте.

— Тогда будь любезен, о чем бы я не говорила с графом, и что бы при этом не сказала… твое дело помалкивать и с важным видом кивать… в нужных местах. Но, никаких комментариев. Даже, если граф обратится к тебе напрямую. Договорились?

— Да… Но, если он все же спросит… Невежливо будет с моей стороны…

— Спросит… разведешь руками и укажешь на меня. Ну, так что? Я могу рассчитывать на твою помощь?

Лекарь, видимо, решил начать тренироваться прямо сейчас, потому что вместо ответа только кивнул.

— Спасибо…

Большая, просторная зала. Хоть танцуй, хоть в футбол играй… В волейбол тоже можно, до потолка далеко. Примерно на высоте трех метров, круговая галерея. Я так поняла, для лучников и арбалетчиков. Очень уж удобно оттуда засыпать болтами и стрелами непрошенных гостей. В конце залы большущий камин, а чуть не доходя до него, влево и вправо две двери. Нострадамус свернул направо.

Опять лестница. Только уже не каменная, а деревянная и не такая просторная. Но даже с виду очень крепкая. Ступени даже не доски, а настоящие брусья. С ладонь толщиной. Можно не только в полном рыцарском доспехе бегать, но даже с конем на плечах. Тоже рыцарским, естественно…

По лестнице поднялись на третий этаж. Минуя по пути несколько дверей. Эти тоже ничем не отличались от пропущенных, но именно в них доктор вежливо постучал.

— Кто там? — сквозь толстую створку голос донесся глухо, но четко.

— Это Иеремия, господин граф! — лекарь почему-то говорил не открывая двери. — Со мною госпожа Эвгения! Мы можем войти?

— Да…

Лекарь неторопливо открыл дверь и шагнул в сторону, пропуская меня вперед.

Хороший обычай. Вежливость называется. Но только я бы предпочла, чтобы в незнакомое помещение кто-то шел впереди. Гордость перетопчется, зато на здоровье можно сэкономить.

«Эй, ты чего? — шикнула я свою мнительность. — Тоже сказок о людоедах наслушалась и решила, что тебя коварно в ловушку заманивают?»

Вообще-то, а почему нет? Крейзанутых и в моем мире хватает, а уж в игровом любой бзик можно в сюжет вплести. И чем кровавей он и непредсказуем, тем геймерам больше понравится.

Помещение, в которое я вошла, действительно могло служить декорацией для историй Хичкока. Небольшая, примерно, четыре на пять метров комната. Стены заставлены стеллажами и шкафами, а проемы между ними наглухо задрапированы тяжелыми шторами, темно-бордового, как засохшая кровь, цвета. Так что и не понять, где глухая стена, а где окно или дверь.

Дальняя часть отгорожена широким и длинным столом. Зайти за него можно только с одного краю, да и то, если притиснутся к стенке. На столе горят два канделябра, каждый на три свечи. Но поставлены он и так искусно, что на человека сидящего за столом падает больше тени, чем света.

О сидячем трудно сказать, какого он роста, но что хозяина замка боги силой не обделили, видно сразу. Только глядя на него, я поняла, что значит, косая сажень в плечах. Даже Рудольф рядом с этим богатырем выглядел бы обыкновенно.

— Добро пожаловать в мой замок, госпожа Эвгения! — голос под стать плечам. Гулкий, мощный. Таким хорошо команды в бою подавать, или с капитанского мостика в бурю распоряжаться. Не только на макушке мачты услышат, но и в трюме.

Это я, конечно, пофантазировала. Сейчас господин граф говорил тихо, процентов на десять мощности.

— Прошу прощения, что не вышел вам навстречу… После битвы под Куарезом, мне несколько затруднительно передвигаться самостоятельно. Пешком, я имею в виду… — счел нужным уточнить. И тут же пошутил: — А конь ни по чем не хочет по лестнице подниматься. Га-га-га…

Шутка, даже неуклюжая, всегда снимает неловкость и напряжение.

— Ну, я же не лошадь… Так что никаких проблем. Можете себя не утруждать.

Какое-то время граф переваривал ответ, а потом снова громко расхохотался:

— Отлично. Вы мне нравитесь… Моя покойница жена тоже за словом за пазуху не лезла. Прошу вас, присаживайтесь. Иеремия, ты присоединишься или оставишь нас?

— Как будет угодно господину графу и госпоже Эвгении.

— Тогда, падай вон там… А то застыл, как свеча у изголовья. Не дождешься…

В общем, все обменялись вежливостью. Нормальный дядечка. Как и большинство мощных мужиков излишне громогласный… и потом от него разит так, словно он только что пытался втащить лошадь в кабинет, но… если не привередничать.

«Ой, мамочка!» — я едва сдержала возглас.

Сейчас, когда нас разделяла только ширина стола, я поняла почему в комнате такая тьма. И что тяжелые гардины закрывают не только окна, но и зеркала. У графа Тьерн не было половины лица!

Не, оно, на самом деле было… Просто то, что от него осталось, трудно