Вскоре забор вокруг палаццо Медичи закончился, и я зашагал, уже не таясь и убыстряя шаги. Что делать? Куда податься?

Впереди на мостовой зацокали копыта. Я нырнул в густые кусты. Мимо проехали двое конных стражей. «Куда податься», – размечтался, дурень. Сначала попробуй выберись из города. Это еще тревога не поднялась, побег не обнаружили. Но время неумолимо идет, и через час, максимум – два заметят мое исчезновение. Надо быстрее убираться из Флоренции – в городе много стражников, по приказу герцога они обшарят все дома и постройки. За городом такого учинить не удастся – слишком много людей привлечь надо, а у герцога руки связаны войной с Испанией. И вообще, хватит сидеть и размышлять.

Я выбрался из кустов, отряхнулся и пошел по улице.

Впереди показалась площадь. Делать мне там нечего, буду слишком заметен. Переулками я обошел ее вокруг. Если я правильно сориентировался, эта улица выходит из города, переходя в дорогу.

Впереди замаячило что-то темное, послышался смех. Надо обойти, не иначе – городская стража несет ночное дежурство.

Я нырнул в чей-то сад, мелкими шажками, боясь хрустнуть веткой, обошел заслон. Дома и в самом деле кончились, и дальше дорога вела вниз. Точно, к побережью. Когда я сюда ехал, карета почти все время шла на подъем.

Надо припомнить, рассказывал ли я кому-нибудь во дворце о купеческом судне, где мои сотоварищи? По-моему, нет. Да меня никто и не спрашивал, как я оказался во Флоренции. Появился хирург из России – зарабатывать своим умением, а на чем он добрался и ждут ли его товарищи, не интересовались. Как-то не принято здесь было расспрашивать о личном.

И это хорошо, что герцог Франческо Медичи ничего не знает о купеческом судне, стоящем в гавани города Римини, иначе он сразу же направил бы туда свою гвардию.

Я шел половину ночи, и когда показался какой-то поселок, решил до рассвета поспать в лесу. Идти ночью через поселок опасно – я не знаю улиц, можно заблудиться или наткнуться на стражу. Днем стражники не так подозрительны, а попробуй ночью объяснить, с какой целью ты здесь шатаешься? К тому же нужен отдых – я прошел не меньше десяти верст и устал. А впереди еще день, мне нужны силы.

Отойдя от дороги на сотню метров, я бросил сумку с инструментами на землю, лег на опавшую листву и положил голову на сумку. Проверил нож в чехле – единственное мое оружие. Однако холодно. Пришлось встать, подгрести под себя побольше листьев и закопаться в них. Свернувшись калачиком и согревшись, я уснул.

Разбудил меня цокот копыт. Было уже светло – солнце час как встало.

По дороге из Флоренции скакал небольшой отряд стражи в черных мундирах гвардейцев герцога – всадников десять, не меньше. «Эти уже явно по мою душу, – догадался я. – Пусть едут, я пойду по лесу вдоль дороги – так безопаснее, хоть и медленнее».

Таким образом я прошел пару верст; обойдя поселок справа, наткнулся на ручей – напился и умылся. Пошарил по карманам в поисках чего-нибудь съестного и наткнулся на предмет в платочке, что сунула мне на прощание Мария. Достал, развернул. Ешкин кот! На платочке лежала большая золотая брошь изумительно тонкой работы. В центре ее сверкал крупный бриллиант. Не иначе – фамильную драгоценность отдала, желая как-то искупить кровожадность отца.

Вдоволь налюбовавшись, я завернул брошь в платок и сунул в карман. Сейчас бы ломоть хлеба с салом, да где ж его взять?

Я продолжил путь, внимательно оглядывая лес перед собой и прислушиваясь. «Сколько мне еще идти? И куда я выйду?» Хочешь не хочешь, а вопросы эти лезли в голову помимо моей воли. Ладно, сейчас главное – добраться до побережья, а там уже будет проще. Да и власть герцога, надеюсь, не простирается столь далеко.

Я шел и шел. Есть хотелось отчаянно, в животе урчало. Однако Италия – не Россия, где в лесу можно встретить дичь. Живность, конечно, встречалась в лесах герцогства, но они охранялись, чтобы простолюдины не охотились. Охота в Средние века была по большей части дворянским развлечением. Мне, в принципе, начхать на запреты – но! Дичь надо жарить или варить – не есть же ее сырую. Значит – разводить костер, а это дым. Стало быть – обнаружу себя, сам укажу место, где я нахожусь. Потому – шел вперед, останавливаясь лишь затем, чтобы напиться из ручья.

Я перевалил за гребень холма и чуть не вскрикнул от восторга. Далеко внизу свинцом отливали морские волны. Уже видна моя конечная цель! Не попасться бы только людям герцога, когда цель так близка.

Я удвоил осторожность, и как оказалось – не зря. Справа от меня, со стороны дороги послышались приглушенные голоса. Засада! Почти не дыша, я подобрался ближе.

Двое гвардейцев в черной форме сидели в засаде и негромко переговаривались.

– Как ты думаешь, Джузеппе, беглец появится здесь?

– Откуда мне знать, Винченцо?

– Славно было бы, если бы он появился. За его голову герцогом награда объявлена – двадцать флоринов.

«Немного за меня герцог обещал, – поразился я скупости тосканского властителя. – И главное – сэкономил. Мне-то он так и не заплатил! Ну что ж, моя голова за двадцать флоринов перед вами. Посмотрим, чьи головы сколько стоят!»

Я решил воспользоваться моментом. Поставил сумку с инструментами на землю, вытащил нож. Подобрался ползком, как уж, к гвардейцам, приподнялся и прыгнул на них. Одного ударил ножом в спину; резко выдернул нож и второму нанес удар рукоятью в лоб. Гвардеец закатил глаза и обмяк.

Ножом я отсек у убитого полу курточки, затолкал ее в рот потерявшему сознание гвардейцу, потом снял с него же ремень и связал ему руки. Похлопал по щекам. Гвардеец стал приходить в себя.

– Ты Джузеппе?

Гвардеец отрицательно мотнул головой.

– Значит – Винченцо?

Утвердительный кивок.

– Если ты будешь вести себя разумно, останешься живым, понял?

Гвардеец скосил глаза на убитого товарища и кивнул. Я вытащил у него кляп изо рта.

– Где еще патрули или засады?

– Мы на краю земли герцогства, за нами – уже не наша земля, и людей герцога там нет.

– Если соврал – язык отрежу! – пригрозил я. – Далеко ли до побережья?

– Два часа пешком.

– Лошади у вас есть?

– Нет, нас на повозке привезли.

– Когда сменять будут?

– Вечером. Ты меня не убьешь?

– Очень бы хотелось, но я не настолько кровожадный, как ты думаешь. Раздевайся!

Гвардеец бросил на меня жалобный взгляд.

– Что ты собрался делать?

– Заберу твою одежду – а ты что подумал?

Я развязал гвардейцу руки. Он стал расстегивать пуговицы, снял мундир и взялся за исподнее.

– Нет, белье не надо. Ложись!

Раздетый гвардеец улегся, и я связал ему руки снова. Подумал – и затолкал кляп обратно в рот.