– Ну, как Бог даст! – Потянул предохранитель вниз, после чего скомандовал: – Приготовиться к бою. Не высовываться. Стрелять только прицельно. Самостоятельно огня не открывать. Ждем.

О том, что открытие огня по первому выстрелу находившегося почти в центре позиций Минаева, было договорено и доведено до бойцов в самом начале приготовлений.

Рычание двигателей усилилось, отчетливо стало слышно – впереди двигалась дизельная техника. Рукин не был уверен, но предполагал, что это имевшиеся в распоряжении противника БТРы. Бежали секунды. Звуки, издаваемые колонной, теперь были совсем рядом. Антон Павлович ловил себя на мысли, что ему до безумия хочется привстать над бруствером и самому убедиться, что противник еще далеко.

«Ну же, ну», – твердил он, торопя старшего лейтенанта и не замечая, как побелели костяшки сжимавших автомат пальцев. Тело трясло.

– Приготовиться! – донеслось из наушников.

– Приготовиться! – скомандовал он и удивился хрипоте собственного голоса.

– Огонь! – прозвучал приказ.

– Огонь! – едва успел повторить он, как ухнул чей-то гранатомет, и еще один, и еще. Антон Павлович приподнялся над бруствером и, забыв собственные требования, всадил полмагазина в направлении противника. Ближайший к нему БТР горел, из откинутого люка выбирался уцелевший водитель. Видимо, контуженный или раненный, делал он это медленно. Палыч дернул стволом, выцелил его, нажав спусковой крючок, понял, что опоздал – наконец-то выбравшийся из замершей машины, согнутый ударившими в грудь пулями, водитель повалился вниз. Антон Павлович нашел новую цель, нажал спуск и услышал сухой щелчок. Выругался на самого себя, умудрившегося в две очереди выпустить все находившиеся в рожке пули. Пригнулся, перезарядил оружие. Выглянул из окопа, машинально отмечая несколько горящих машин противника – идея Петровича рассадить гранатометчиков на полкилометра вдоль трассы оказалась правильной. Теперь бы им еще успеть отойти.

Противник подтягивался. Оставляя машины, расползался по фронту и продолжал упорное продвижение вперед. Техника выстроилась за спинами пеших ваххабитов, вне зоны досягаемости гранатометчиков и помогая наступавшим пулеметно-пушечным огнем.

Минаев организовал свой командный пункт (если так можно было назвать небольшую «пещерку», устроенную в боковом «отнорке» с перекрытием из бетонного блока, притащенного с ближайшей стройки) на левом фланге группы, занимавшей позиции в центре подчиненного ему батальона ополченцев. И тем самым оказался в самом пекле начавшегося боя. Петрович был против такого расположения, но, устав спорить, сдался.

– Мина – Центру, Мина – Центру, у меня потери, – орал в микрофон радиостанции сержант Новиков – радист, приданный группе Минаева, но его, видимо, не слышали. Потный, раскрасневшийся словно от долгого бега, он повернулся к перезаряжающему магазин командиру группы.

– Товарищ старш лейтенант, не отзываются. Не могу достучаться!

– Качай связь, качай! – Минаев перепрыгнул через повалившегося на дно окопа Семенова, швырнул за спину автомат и прижался к остававшемуся на бруствере пулемету. Длинная очередь, пущенная веером, пришлась как нельзя кстати – двое из перебегавших ваххабитов споткнулись и, распластавшись по земле, замерли в неподвижности, еще один поспешно заковылял в обратную сторону, ища спасения за дымящимся остовом подбитого БТРа. В наушниках старшего лейтенанта, перекрывая грохот боя, раздался раздосадованный рев Петровича.

– Мина, – бушевал он, – какого хрена торчишь на месте? Отходи, отходи в здания! Отходи, людей положишь, отходи! – требовал командир Ведерников, но Константин не мог ответить – приникнув к пулемету, он слился с ним в одну сущность. Веер пуль разошелся по фронту, свалив на землю замешкавшегося и не успевшего перебежать открытый участок ваххабита. Еще одна очередь – и очередной боевик зашелся в предсмертном кашле, новое нажатие на спусковой крючок – и группа ваххабитов с воплями откатилась назад. И вылетела последняя гильза. Мелькнув черной змеей, скользнула в окоп лента. Старший лейтенант стянул вниз оружие, спешно перезарядил его, пригнувшись, в четыре прыжка сменил позицию. Пулемет застучал вновь.

– Отходи! – орал Петрович, но Константин его будто не слышал. А противник, подтягиваясь к городу, вводил в бой все новые и новые силы. Получив жесткий отпор в центре, он начал наращивать усилия на флангах.

– Тарана обошли! – завизжала рация. – Тарана обошли!

Этот визг-крик неведомого запаниковавшего радиста вывел Минаева из обхватившего его неистовства, вернул к действительности.

– Тарана, Тарана обошли! – продолжал разрываться чей-то голос.

– Мина, – втесался в поток чужих слов комбат семь Зяблов, – слышал? Я отправляю людей.

– Понял, хорошо, – отозвался старший лейтенант, прежде чем совсем рядом ударила очередь из «КПВТ». Отлетевшей асфальтовой крошкой посекло лицо. Минаев, тихо зашипев, сполз вниз.

– Командир, ты ранен? – подняв взгляд, увидев на лице командира кровь, вскричал Новиков.

– Царапина, – отмахнулся Минаев, не замечавший боли, но почувствовавший, как вся правая щека покрывается быстро накапливающейся и срывающейся с подбородка влагой. Не обращая внимания на бегущую по лицу кровь, он вскинул на бруствер пулемет, несколько раз коротко выстрелил и резко присел, опускаясь на дно окопа и одновременно утягивая за собой разгоряченное «тулово» «Печенега». Ему повезло – только доля секунды отделила его от смерти. Рядом вдарило. Пулемет выбило из руки, и он, покореженный тяжелым ударом КПВТешной пули, отлетел в сторону.

– Ой, сука, тварство-то какое! – Константин затряс «отсушенными» пальцами и еще раз выругался, досадуя то ли на эту боль, то ли на утрату оружия. А вокруг продолжали сыпаться, разрываясь мелким крошевом, тяжелые 14,5-миллиметровые пули. Грохот разрывов и шлепки автоматно-пулеметных клюющих пространство пуль превратились в сплошной грохочущий поток. Константин несколько раз порывался встать, но спрятавшийся на недосягаемом расстоянии БТР не давал ему такой возможности.

– Да грохните вы кто-нибудь эту коробчонку! – в сердцах воскликнул Минаев и, тут же сообразив, что в его обязанности входит не лежать за пулеметом, а отдавать приказы, скомандовал: – Колодин, слышишь?

– Я, командир! – отозвался заместитель Минаева сержант Колодин.

– Броня пристрелялась. Уничтожить!

– Есть! – отозвался сержант, не уточняя способы выполнения приказа. Задача поставлена, а как ее выполнить – он решит сам.

Радиостанция вновь захрипела вызовом.

– Старлей, ты людей отводить собираешься? – сквозь треск помех и грохот боя донесся голос тяжело дышавшего Петровича. – Уходи в здание, всех парней угробишь! – Не на шутку разозлившийся Петрович разразился длинной тирадой, но сползающий по стенке окопа Константин этого не слышал. Тонкая струйка крови, вытекая из небольшой округлой ранки в центре лба, сбегая по переносице, срывалась с кончика носа частыми темно-красными каплями. Ударяясь о землю, они расплывались темными, почти черными кляксами.