– Значит, все-таки может, – сказал Кодзуми. – Да ты не смущайся, я уже привык. Все удивляются, когда в первый раз слышат. У нее родители были очень жестокие. Если тебе интересно, я могу рассказать историю ее имени. Хочешь?

Я кивнула.

– Ее мама была алкоголичкой. Она окончательно спилась и умерла к тому моменту, как Сасэко исполнилось три года. Незадолго до этого случайно выяснилось, что папа Сасэко ей вовсе не папа и что ребенок родился от кого – то, с кем мама девочки переспала по пьяни. Он пришел в бешенство и, не сказав неверной жене ни слова, отправился в мэрию и изменил девочке имя. Назвал ее Сасэко. Мама, между прочим, про это так и не узнала.

– Н-да…

– Вот. А так как папа Сасэко был якудзой, то ему не с руки было возиться с маленьким ребенком. Поэтому он отдал девочку в приют, где она и жила, пока ей не исполнилось шестнадцать. Потом она встретила какого-то парня и вместе с ним приехала на Сайпан. Ты только подумай, в первый раз в жизни она оказалась там, где над ее именем никто не смеялся. Никто из сайпанцев не называл ее Давалкой. Им даже в голову это не приходило.

– Ничего себе!

Мне было странно, что, рассказывая эту историю, Кодзуми не перестает улыбаться. И голос у него тоже был какой-то странный – хриплый и монотонный.

– … С тех пор как я познакомился с Сасэко, в ее жизни многое изменилось. Оказалось, что у нее есть сверхъестественные способности. И она наконец-то нашла свое призвание.

– А что у нее за способности?

– Как я уже говорил, родители Сасэко были не в восторге, когда она родилась. То есть желанным ребенком ее никак не назовешь. Так вот, еще в утробе матери она чувствовала эту нелюбовь. Она знала, что снаружи ничего хорошего ее не ждет, что весь мир против нее, только вот выбора у нее особенно не было. Из утробы не убежишь. Младенец даже не может перестать чувствовать и слышать те вещи, которые ему неприятны… Сасэко привыкла терпеть и ждать, но, в конце концов, боль и тоска стали настолько невыносимы, что с ней произошла внутренняя метаморфоза. Ей открылся некий новый путь, и она научилась общаться с «иными».

– Какими такими иными?

– С духами.

«Ну вот, приехали, – подумала я. – Только духов во всей этой истории и не хватало».

– И теперь вместо того, чтобы ублажать мужчин, она утешает духов. Это ее работа. Она поет во время ритуала поминовения.

– Поет?!

– Ну да. Ты обязательно должна послушать! – с гордостью сказал он.

– Я слышала, у вас на Сайпане духов – тьма – тьмущая.

– Ага, тьма – тьмущая, – согласился Кодзуми и поднялся с места. – Извини, я на несколько минут тебя оставлю.

Он пошел в уборную.

– Ну что, поговорили? – спросил Рюичиро, наконец повернувшись ко мне.

– Где ты его откопал? Он же ненормальный.

– Зато очень честный. Он никогда не врет. Никогда.

Ну раз Рюичиро говорит, что Кодзуми не врет, значит, не врет. И, следовательно, все, что он мне рассказал, – это чистая правда. Хотя все это очень и очень подозрительно.

На прощанье я сказала Кодзуми:

– Ну что ж, передавай жене привет. Только вряд ли она захочет со мной дружить, я ведь даже в духов не верю.

– Не беспокойся. Обязательно захочет.

Луна освещала ночную улицу. Прозрачные глаза Кодзуми красиво сияли в лунном свете. И я вдруг поняла, что он вовсе не сумасшедший, хотя говорит довольно странные вещи, да и выглядит, прямо скажем, не совсем обычно. И аура у него особенная – воздух вокруг него пахнет, как пустынный пляж, залитый светом луны, или как тенистое кладбище в яркий полдень. Тесно переплетаясь, в нем сосуществуют свет и смерть. Такой вот он человек. Раньше я таких не встречала.

Я рассеянно водила глазами по строчкам. В наушниках еле слышно играл рэп. Утробно гудел мотор самолета. Меня начало клонить в сон. И вдруг…

Самолет резко тряхнуло. От толчка я сразу пришла в себя, и первое, что подумала, было: «Эйко!» Я физически ощутила ее запах, увидела ее лицо, почувствовала прикосновение – все эти ощущения захлестнули меня с невероятной силой.

Я не могла пошевелиться. Сердце бешено колотилось. Голова кружилась. Самолет уже давно выровнялся, однако мне никак не удавалось справиться с этим непонятным приступом.

Почему? Почему я так переживаю эту вспышку памяти?

Ее голос, рассыпавшиеся по плечам волосы – я вдруг увидела каждую мелочь, каждую деталь. И в то же время – я увидела всю ее целиком. Эйко. Воспоминания нахлынули и закружили меня, увлекли, выдернули из настоящего. Это было невыносимо. Я резко поднялась с кресла и пошла в туалет, хотя мне вовсе туда не хотелось.

Запершись в маленькой серой кабинке, я первым делом несколько раз глубоко вдохнула. Надо было успокоиться.

Кажется, похожая сцена была в «Сиянии» Стэнли Кубрика. Мальчик просил о помощи, посылая мысленные сигналы. Кажется, ему удалось кого-то позвать. Или все-таки нет?… Неужели с Эйко что-то произошло?

Когда приступ паники прошел, я вернулась на свое место. Теперь оставалось ждать приземления – я смогу позвонить Эйко из аэропорта. Еще несколько минут назад я была в таком ауте, что эта простая мысль даже не пришла мне в голову.

Я поудобнее устроилась в кресле, и в этот момент Рюичиро открыл глаза.

– Мы уже почти прилетели, – с улыбкой сказал он. Загорелась надпись «Пристегните ремни», из динамиков раздался голос стюардессы.

– Просьба пристегнуть ремни и приготовиться к посадке, – сказал голос.

В иллюминаторе я увидела несколько маленьких островков. Они ослепительно зеленели на необъятной поверхности океана. Океан был окрашен во все оттенки голубого. Волны закручивались белыми барашками. Сверху все выглядело как на открытке.

– Как красиво! – сказала я. – Просто восхитительно!

– Здорово, правда? – подхватил заядлый путешественник Рюичиро. Глаза его сверкали.

«Так вот, значит, какой он на самом деле. Теперь понятно, почему ему так нравится путешествовать», – подумала я.

Он обращается со своими чувствами, как с дрожжевым тестом, и, в конце концов, они поднимаются, переполняют его и преображаются в виде историй… В виде книги.

– Красота! – донесся с заднего сиденья голос Кодзуми.

– А ты разве еще не привык? – спросила я, повернувшись к нему.

– А разве к этому можно привыкнуть? Я каждый раз поражаюсь… Послушай, я хотел тебя спросить… Несколько минут назад тебя кто-то позвал. Ты слышала?

Я испугалась.

– Кто?

– Я не разглядел. Кажется, женщина. Очень красивая. У нее высокий голос. Она такая… тоненькая…