Раскрыв руки в знак беспомощности, младший принц произнес:

– Я – это всего лишь я, брат. И не вижу причин притворяться кем-то другим. Если эта старая ведьма нашего старшего брата хочет допросить меня, то пусть убедится, что я так же непорочен, как и ты, но соблазнить меня совсем не так же легко.

Принц Джаспид был предан Эстии, прежде всего потому что был предан королю Бифальту. Он проговорил:

– Она больше, чем жена нашего брата, Лоум. Она – королева-консорт Беллегера, королева Амики. Не можешь ведь ты не уважать ее и ее титул?

Лоум пожал плечами.

– Позволь мне судить о ней самому. Я сам решу, заслуживает ли она моего уважения.

Сжав зубы, Джаспид ответил:

– Если она решит сохранить тебе жизнь, я съем свою шляпу. Делай что хочешь.

Первый капитан взмахнул рукой на прощание, закрыл дверь и ушел.

Принц Лоум почувствовал, что одержал небольшую победу. И в то же время им овладела неожиданная слабость. Он бухнулся на диван, почти упал на него. А когда потянулся к ближайшему графину вина, заметил, что руки его дрожат. Если она решит сохранить тебе жизнь… Все еще оставалась возможность, что его казнят. Не в силах сделать выбор или не желая делать его, король Бифальт передал право решать судьбу Лоума своей королеве-консорту.

«Что ж», – вздохнул Лоум. Ставки оказались выше, чем он предполагал, вернее, чем он отваживался предполагать. Принца так надолго оставили в покое, что он обрел самоуверенность. Но это не имело значения. Итак, эта женщина обладает властью над ним? И что с того? У каждого была власть над ним. Королева – только одна из многих.

Кроме того, у Лоума все еще оставалась его тайна. Он сделал большой глоток, чтобы заставить себя самого поверить в это. Что бы ни думали о нем его жалкий брат и королева-консорт, Лоум знал то, чего не знали они.

Он мог оставить эту тайну при себе.

Нет, скорее всего, не мог. Если бы у него было достаточно выпивки, принц мог бы держаться за известную ему тайну. К сожалению, он осознавал в своей природе один роковой недостаток. За всем бахвальством, за стеной, созданной вином и элем, Лоум оставался порядочным трусом. А такие обычно признаются во всем. Если его напугать, он мог и проболтаться. Те, кто презирал его, могли узнать то, что он больше всего хотел бы скрыть.

Лоум говорил себе, что его следовало напугать очень сильно, прежде чем он выдаст себя. Ну очень сильно. Но сам же не верил этому.

Чтобы спасти свою жизнь, он выдаст себя, когда будет слишком напуган, чтобы думать.

* * *

Лоум уже выпил все вино, что у него было, теперь оставался только эль, но тут чья-то рука нежно постучала в дверь.

Принц не стал отвечать. Конечно, не стал. Он что, должен оказывать добродушный прием той, что угрожает ему казнью?

Но принц не запер дверь. После вежливой паузы она отворилась, и в комнату вошла королева-консорт Беллегера Эстия, королева Амики.

Прежде чем она успела закрыть за собой дверь, принц Лоум заметил, что снаружи ожидают двое гвардейцев.

В том, что они оставались снаружи, Лоум нашел для себя небольшое утешение. Его судьба еще не была решена окончательно. Но в ее присутствии он уже не мог думать ни о чем другом.

– Ваше высочество, вы обижены, – произнесла она любезно. Когда королева хотела, она словно не говорила, а играла на флейте. – Мне жаль видеть вас в таком состоянии.

Лоум всмотрелся в нее. Ничто в королеве не выдавало, что она пережила засаду и долгое путешествие. Как и принц Джаспид, хотя и по-своему, Эстия как будто светилась изнутри. На ней было открытое платье, ее пышные волосы волнами ложились на плечи, а кожа сияла чистотой и здоровьем. Лоум знал ее уже девятнадцать лет, и до сих пор королева Эстия оставалась самой привлекательной женщиной, которую он когда-либо видел.

И все же она изменилась, как и Джаспид. Но изменения в ней были другого рода. Если принц лучился страстью, желанием обладать, то Эстию будто перековали заново. Ее блеск был блеском новой стали. Королева хорошо скрывала это: в ее взгляде, голосе и манерах не было ни одного явного признака перемен. Но Лоум обладал опытом пьяницы. Он увидел, что его гостья прошла через огонь и воду. Женщина, стоящая перед ним, научилась делать трудный выбор. Теперь она была способна забрать его жизнь.

Подметив, что принц Лоум не собирается отвечать, королева-консорт без смущения спросила:

– Могу ли я сесть, ваше высочество?

К своему удивлению, Лоум кивнул, будто Эстия уже получила право распоряжаться здесь по своему усмотрению.

Королева без малейшей застенчивости, наоборот, очень спокойно и грациозно опустилась на стул и расправила платье движением женщины, которая знает, как вызвать восхищение.

Несмотря на свою слабость, Лоум заметил, что она заняла кресло, стоявшее дальше всего от его дивана. Королева держалась на расстоянии, возможно, потому что обладала властью решать вопрос его жизни и смерти – или, возможно, потому что считала неприятным исходивший от него запах.

Она не хотела решать, жить ему или умереть? Считала ли она его незаслуженно оскорбленным? Ей не нравилось, как он воняет? Все это было одинаково возможно. И принц машинально выпрямился, он сел на диване и сложил руки на коленях, чтобы скрыть их дрожь.

– Вас долго не было, – отважился он начать разговор и, чувствуя себя вынужденным, добавил: – Миледи.

– О да, ваше высочество, – призналась она. – У меня было много дел. И с каждым шагом мое путешествие становилось все длиннее.

Она, похоже, собиралась объяснить Лоуму причины своего отсутствия, будто пришла исключительно для этой цели.

– Вы знаете, что я покинула Беллегер, чтобы выступить против моего отца. Но вы можете и не знать, что меня сопровождала магистр Фасиль. К сожалению, она постарела за время своей службы у нас. Ради нее мне пришлось ехать медленнее.

Кроме того, мне нужно было провести день в Малорессе. Без сомнения, вы понимаете, я не могла оставить Постерна на посту канцлера. Мне было просто необходимо выбрать ему замену и отдать соответствующие указания. Затем я провела вечер со своей матерью, королевой Рубией. Мне нужен был совет.

Пока Эстия говорила, принц немного собрался, и, когда она сделала паузу, он рискнул спросить:

– Поясните, миледи?

Королева-консорт вздохнула. Вместо прямого ответа на его вопрос она сказала:

– А после этого, ваше высочество, мне пришлось иметь дело с враждебными нуури. Это затянуло мое путешествие. И когда я, наконец, вернулась к своим обязанностям в Малорессе, то обнаружила, что они требуют большего внимания, чем я предполагала ранее. Мои действия вызвали немало толков.

Это не было неожиданностью, ваше высочество. Я уверена, вы понимаете, что выбор, от которого зависят целые королевства, не так прост. Я надеялась вернуться раньше, но не смогла.