Турка специально не стал закрывать дверь на щеколду. Вдруг Лена решит заглянуть к нему, мало ли – сегодня, кажется, возможно все. Вспомнил, как сам ждал на кухне, пока Ленка примет душ, давно-о еще.

– Ну и что там было? – полюбопытствовала Лена, перекладывая яичницу с помидорами на тарелку. Та соскользнула легко: сковородка новенькая, с антипригарным покрытием. – На той гулянке?

– Ничего особенного. Выпили, посидели. Там толстуха была, вот они ее того самого…

– А ты?.. – после паузы спросила Лена. Турка поперхнулся кусочком белка и закашлялся. Конова похлопала его по спине.

– Ну тебя в баню, Лен, она ж стремная! Да и вообще не в этом дело. Чего ты щуришься так?

– Стремная, да? А после первого стакана…

– Я и не пил-то особо.

– А зачем пошел?

– Сам не знаю! Шулю встретил, и по старой памяти, понимаешь. Уже пожалел тыщу раз!

Турка с ожесточением тыкал вилкой в болтунью. Вкусная, с перцем и зеленью. Умеет Лена готовить, ничего не скажешь.

Перевел взгляд на плиту: дверца духовки заляпана жиром, на подоконнике пыль. Но все равно кухня, на которой они развлекались с Аней, была куда как более замызганная.

– Ты сама-то как?

– Никак. Все надоело. Апатия навалилась. Хочется спать и курить траву, что я, собственно, и делаю, – невесело засмеялась Лена.

– Ты бы бросала это дерьмо. Станешь еще наркоманкой.

– Она безвредная и привыкания не вызывает. Даже обычные сигареты в сто раз хуже.

– Чепуха, – поморщился Турка. – Кто тебе это сказал, Вадик твой?

– Марихуану курят многие, просто это незаметно. Поэтому ты и не знаешь. Врачи даже рекомендуют в терапевтических дозах, у меня знакомый есть – он и рассказывал. В Голландии, думаешь, почему легализовали? И живы все. Тебя просто с первого раза не вставило, мало кого сразу цепляет. Давай доешь и попробуешь. Ой, если боишься зависимости – то так и быть, не кури. Пей и дальше свои водку и пиво, это же так полезно! А самое главное, от спиртного-то никто не умирает, и от него не бывает цирроза печени.

– Ладно, Лен. Чего ты разошлась? Просто я беспокоюсь за тебя. Вкусная яичница, кстати.

– Я утром такую же пожарила. Люблю с помидорами, каждый день есть могу. Так что, хочешь? У меня полкоробка еще…

– Блин, лучше бы на стадионе бегала! – возмутился Турка.

– Расслабься, ты ж уже отбегал. А мне и так хорошо, – подмигнула Конова.

Курили в комнате. Открыли окно нараспашку, сами залезли под шерстяной плед. Турка и сейчас чувствовал себя, как во сне. Неужели жизнь все-таки налаживается?

Но противный холодок в груди не давал с этим согласиться.

– Ты сумасшедшая, – кашлял Турка, передавая косяк. – Почему ты со мной не разговаривала, а?

Лена ответила долгой затяжкой. Выпустила дым и поцеловала его сухими губами. Поцелуй вышел отнюдь не безжизненным, а жарким, и треклятый комок в груди у Турки начал таять.

– Обиделась? Не знаю. Просто мне было плохо. Все бесит в последнее время, я какая-то пустая. Вокруг одна грязь, ничего интересного. В клуб пошла, так там только козлы цепляются. Все бы им в туалет пойти или на квартиру вывезти. А я просто потанцевать хотела! И еще больше погрязла в своих мыслях, в мути. Ну и курить стала больше, конечно. Ты меня не осуждаешь? Трава, правда, не такая уж вредная, как все привыкли думать. Сейчас и кальяны вот в моду входят, пробовала у друга на вечеринке. Знатная штука!

– Вообще курить – не женское дело.

– О Господи, что за чушь…

– Хотя лучше б ты обычные сигареты смолила, – вздохнул Турка, а Конова засмеялась. – Не холодно? Окно бы закрыть…

– Сейчас, курим же. А то потом тетка будет орать, провоняло мол все… Она думает, что я делаю какие-то обряды, приколи. Говорит: «Ты что, благовония тут жжешь?» Ей и невдомек про траву, даже стыдно как-то. Сама она пьет только по праздникам или когда дни рождения на работе справляют. У нее подруг почти нет, ни с кем не общается. Приходит и включает телик, ток-шоу разные, Малахова там со всякими сплетнями. «Битву экстрасенсов» любит. Наверно, поэтому и думает, что я колдунья.

– Ты же еще в черной одежде ходишь, глаза у тебя всегда густо подведены… Я тоже на тебя смотрю и думаю – уж не ведьма ли?

Лена снова засмеялась. Турка выпустил дым через ноздри.

– Правда, ничего серьезного там? – спросила Лена. – Ты не принимал участия… ну, ты понял?

– Нет, ты что! Да я думаю, Катя эта заберет заяву. Может, денег хочет срубить.

– Катька в нашей школе училась. Кажется, года три назад ушла после девятого, в училище. А я как-то раз забежала концы подрезать, в парикмахерскую – ну пару сантиметров, уже секлись. А Катька сидит и ногти полирует. Маникюрша она, вроде. Может, практику проходила или уже работала.

– Так ты ее знаешь? А я вообще не помню.

– У меня хорошая память на лица. Пару раз увидела – и все, запоминаю. Так она еще и худая же была, разжирела сейчас! Она меня не узнала тогда, думаю. А больше я в эту парикмахерскую не ходила, дорого берут. Бабка еще противная: «Почему у вас такие тусклые волосы, надо маски делать, увлажнять кожу. И расчесываться нужно чаще», – короче, целую лекцию прочитала. Я слушала, слушала. Ересь она гнала какую-то, в общем.

– Понятно. Докуривай тогда, а я закрою окно. – Турка, кряхтя, выполз из-под пледа, а Лена ткнула его пяткой в задницу. Потом закусила губку, и взгляд ее снова затянула влажная дымка. Турка прикрыл раму и вернулся на кровать.

– Иди сюда. Я тебя поцелую. – Лена отложила бычок на блюдце, которое играло роль пепельницы, и протянула к пацану обе руки.

* * *

– Все, хватит лежать. Давай выметайся из моей постели! – Конова тянула Турку за ногу и щекотала ступню, а тот хихикал. Из колонок неслось надрывное «Йеееее-еееее» Кобейна, Конова в сотый раз включила «Lithium».

– Ну правда! Тетя скоро придет, а мне еще убрать квартиру надо.

– Слушай… Слу-ш, – Турка смеялся и никак не мог вдохнуть кислорода, а девушка дразнила:

– Слуш, слуш? Что этот ты там городишь, непутевый? Давай одевайся, я тебе говорю! Слуш ты, что ли? Так теперь тебя буду звать.

– Блин… Да погоди ты! Не щекоти, все, хватит! Правда! Я уже не могу!

– Не щекоти? Не щекоТИ? Ты русский язык вообще знаешь?! – бесновалась Конова, продолжая щекотать Турку коготками. – Ладно, хватит уже смеяться. Дурной ты какой-то! Одевайся и уходи, – Лена сдула со лба челку, та взвилась вверх и снова упала на лицо.

– Я тебе в натуре говорю – не кури больше.

– А самому-то понравилось. Кстати, глюков с нее не словишь. Вот один мой знакомый пробовал ЛСД… Знаешь такое?

– Слышал, – кивнул Турка. – Что у тебя за знакомые такие? Наркоманы одни.