– Хесс тоже хотел, чтобы вы больше преподавали в академии, потому что очень ценил ваши педагогические способности.

«О нет! Что за чушь!» Она догадывалась, куда клонится этот разговор.

– Я взяла на себя лишь пару часов в конце семестра, – запротестовала она. – И…

– Я это поддерживаю, – перебил ее Тимбольдт. – И позабочусь о том, чтобы вы сократили количество часов непосредственной службы и уделили больше времени преподаванию в академии.

– Но это так неожиданно…

Тимбольдт жестом прервал ее.

– Мое предложение таково: с завтрашнего дня вы берете на себя не только часы Анны Хагены, но и пару других курсов. Вы наверняка справитесь.

У Сабины участился пульс.

– Но завтра суббота.

– Как вы помните по собственной учебе в академии, занятия там проводятся и по субботам. Согласны?

«Значит, ты хочешь как можно быстрее отстранить меня от службы и сослать в академию?» Где те времена, когда они со Снейдером охотились за убийцами? Снейдер не позволил бы ей киснуть в лекционном зале. Наоборот, на месте преступления он бросал ее, как щенка, в воду и даже провоцировал, чтобы она самовольно проводила расследование.

Самовольно!

Это она умела лучше всего. И именно этим она снова займется!

– Каков ваш ответ? – спросил Тимбольдт.

Сабина медлила. Интуиция подсказывала ей, что Тимбольдт хочет избавиться от нее. «Но почему? Тут нечего долго думать. Ответ лежит на поверхности. Он хочет помешать тебе больше выяснить о „Группе-6“».

– Согласна, – ответила она с улыбкой. – Вы правы. Последние дни действительно дались мне нелегко.

Тимбольдт тоже улыбнулся.

– Я смотрю на это так же; кто пренебрегает незначительными задачами, в итоге не справляется с важными. – Он потер руки. – Хорошо, сообщите о решении ректору академии, а я тем временем улажу все с вашим руководителем.

– Спасибо. – Сабина кипела от ярости, но виду не подала. Лишь так она могла усыпить бдительность Тимбольдта, чтобы незаметно действовать самой.

Она развернулась и вышла из кабинета. Уже по пути к лифтам она напечатала эсэмэс Тине:

«Нужна твоя помощь. Встретимся?»

Ответ пришел быстро:

«В „Фуцо“. Через час».

* * *

Жарким днем, как сегодня, в висбаденской пешеходной зоне особенно сильно пахло серой. Повсюду из фонтанов били горячие источники.

В двенадцатом часу Сабина и Тина встретились в их любимом кафе, расположенном в узком переулке. Они сидели в тени могучего платана и смотрели на римские ворота, которые остались от старой городской стены. В этом месте каменная лестница сворачивала под арку и вела на стену с зубцами и к башенке с деревянной крышей. Милое местечко, но соседние столики почти всегда были свободны, и сейчас тоже.

– Мы просто смиримся с тем, что Хесс отстранил нас от расследований? – начала разговор Сабина. – Особенно сейчас, когда одному за другим вырубают свет?

Тина перегнулась к ней через стол.

– Конечно же нет. Тут дело нечисто. И поэтому сегодня утром я посмотрела в Центральной оперативной системе, как продвигаются расследования по Хагене и Рорбеку.

Сабина придвинулась ближе.

– И как же?

Тина опустила плечи.

– Ни допросы свидетелей, ни отчеты криминалистов, ни анализ видеозаписей дорожных камер не дали ничего интересного. К тому же я просмотрела открытые дела, над которыми работали Рорбек и Хагена. Все безобидно. Между ними нет абсолютно никакой связи.

У Сабины вдруг вспыхнули глаза, потому что ей вспомнилась одна давно забытая деталь.

– Хагена взяла последнее нераскрытое дело Снейдера, но Снейдер говорил, что оно не такое важное.

– Верно. – Тина махнула рукой. – Его я тоже просмотрела. Забудь. Женщина из какой-то многоэтажки на краю Нюрнберга, предположительно, убила свою дочь и закопала труп в лесу.

У Сабины от удивления открылся рот. «Значит, это было оно!»

– Снейдер говорил об этом случае в университете. Он хотел во что бы то ни стало уличить эту женщину.

– С помощью адвоката она уклонилась от допроса Снейдера и утверждала, что Снейдер хотел вынудить у нее признание. Но до обвинения дело не дошло, потому что труп не был найден, а в цепи улик имелись пробелы. Девочка до сих пор считается пропавшей.

«Вот чем занималась Хагена!»

Телефон Тины зазвонил, она нервно взглянула на дисплей.

– Журналист, я уже выучила этот номер наизусть. – Она оборвала звонок и переключила телефон в беззвучный режим. – А ты что выяснила?

Сабина рассказала ей, что случилось прошлой ночью, начиная с ее встречи со Снейдером в баре «Ромео» и заканчивая событиями в загородном доме Хесса и ее сегодняшним разговором с Тимбольдтом. Затем вытащила обгоревшие документы, которые спасла из огня, и подвинула их через стол к Тине.

– Во дела! – прозвучал единственный комментарий Тины. Она сначала изучила письмо, затем фотографии Дианы Хесс и в конце акты. – Не думаю, что письмо и фотографии Дианы важны.

– Я тоже так считаю, – призналась Сабина, потому что письмо Дианы Хесс, насколько еще можно было разобрать, содержало поздравительный текст ко дню рождения мужа.

– Вероятно, тот, кто вломился в дом, просто схватил все из сейфа и без разбору швырнул в огонь.

– Не похоже, что он вломился, – указала Сабина на важную деталь. – Сигнализация не сработала, но служба безопасности уверяла, что сигнализацию не отключали. Весьма загадочно. В любом случае я думаю, что Хесс знал своего посетителя. – Она наклонилась к Тине, которая все еще изучала документы. – Предполагаю, речь шла лишь об этих актах с пометкой «конфиденциально», которые нужно было уничтожить.

– Но даже они нам не особо помогут. Это просто старые – двадцатилетней давности – даты допросов коллег службой ведомственного надзора, без присутствия адвоката. К сожалению, мы не видим, кто проводил допрос. А по-настоящему интересные страницы уже сгорели. К тому же это… – Тина, хмурясь, перевернула листок и рассмотрела его с обратной стороны, – официальный документ БКА.

Сабина указала на печать.

– Конечно.

– Я имею в виду, что это оригинал, а не копия! А из-за запретительной пометки он не доступен ни общественности, ни большинству сотрудников БКА. Вообще-то это должно лежать в архиве БКА, а не в сейфе Хесса. Вопрос в том…

– Почему Хесс хранил эти – вероятно обличающие его – документы в своем личном сейфе? – Сабина подумала, но нашла лишь один убедительный ответ: – Наверное, чтобы их никто не нашел.

Тина кивнула.

– Но зачем тогда преступнику сжигать их и убивать Хесса?