– Большая машина не моя, может поэтому приревновала к хозяйке и заводиться не хочет! – я говорю и сама удивляюсь своей общительности и игривости.

– Для того-то и нужны мужчины, чтобы решать женские проблемы! Сейчас мы посмотрим!

Он по-хозяйски залезает в Катькину машину, находит ручку капота, дергает... И это произведение искусства собирается чинить автомобиль. Парадокс.

Я подхожу к открытому капоту и со знанием дела нагибаюсь, типа посмотреть, что же там не в порядке. Я ловлю себя на том, что свободно и весьма нагло флиртую с незнакомцем, игриво поправляю волосы, маняще строю глазки.

– Не женское это дело, стоять посреди дороги и пялиться в капот! – он поворачивается и смотрит в упор на меня. Серые блестящие глаза сталкиваются с моими. – Идите в машину.

«Цель тантрических упражнений – обуздать чрезмерную сексуальность, которую многие путают с влюбленностью, и научиться чувствовать душу партнера».

Я сажусь в машину. Наблюдаю за ним. Когда в последний раз со мной знакомились на улице? А когда в последний раз со мной вообще знакомились? Я не могу вспомнить этого.

Он закрывает капот.

– Масло закончилось! Умная машинка бережет двигатель и поэтому ехать отказывается.

– А-а-а! – киваю головой я.

– Водитель зальет масло, а мы можем пока прогуляться. Давно просто так не гулял по лесу.

– У меня совсем нет времени, я опаздываю на важную встречу и плюс ко всему...

Левая нога, обутая в шпильку в двенадцать сантиметров, уже стоит на земле.

Он, ни слова не говоря, спокойно берет меня на руки. Я теряюсь, не понимая, что надо говорить и делать в таких случаях.

– А так лучше!

Я смеюсь. Улыбка воспринята как зеленый свет. Он несет меня в сторону леса.

– Залей масло! – кричит он, оборачиваясь.

Я молчу, получаю удовольствие от того, что незнакомый мужчина заботится о моей машине, несет меня на руках.

– В двенадцать лет, когда я был в пионерском лагере, я влюбился в девочку. И хотел устроить ей сюрприз. Как-то стемнело, все уснули, я пошел на луг, нарвал колокольчиков. Вернулся в лагерь, прокрался в комнату девочек, там стоял такой храп! Я чуть не рассмеялся, зажал рот руками. Нашел ее кровать, стоял и смотрел, как она спит. Такая миленькая, такая хорошенькая. Я положил ей колокольчики на подушку и продолжал смотреть. Но она так и не проснулась. Я ушел. И вот прошло восемнадцать лет, а она так и не знает, кто подарил ей эти цветы.

Он поставил меня на пенек, я теперь одного роста с ним. Я смотрю в его серые, искрящиеся глаза и мне кажется, что они страшно фальшивы. Эти его речи – новомодный прием клеить девиц.

– А зачем вы все это рассказываете мне, незнакомому человеку?

Глаза улыбнулись. Такая красота не может быть пластмассовой. Или мне просто очень хочется, чтобы это была правда? Чтобы я на самом деле была богиней, чувствовала себя богиней и ко мне относились, как к богине.

– Нужно показывать свои чувства и рассказывать о них, как только они возникают! Она ведь так и не узнала, что я подарил ей цветы, что я тайно ее любил. А может, если бы я осмелился ей об этом сказать, она ответила взаимностью. Мы бы поженились. У нас бы были дети.

– Чем вы занимаетесь?

Может быть, он писатель, раз так хорошо умеет вешать лапшу на уши? Ну кто еще, скажите, будет носить на руках попавшуюся под руку первую встречную-поперечную и рассказывать ей про свою первую любовь?

– Я хоккеист. Теперь уже бывший!

Все ясно, джинсы от Galliano, носки от Prada, все как надо. Гламурная клюшка, значит. Они в совершенстве владеют спортивным клеем. Чем еще заниматься в перерывах между матчами? А смысл жизни – спорт. Всегда важна только победа.

Мне противно. Меня прямо в этом лесу хотят раскрутить на секс, украсить мои уши лапшой и ждут, что я вот так вот сдамся и во все это поверю. Ну уж нет, нашего брата не возьмешь голыми руками! Я спрыгиваю с пенька и, подхватив босоножки, босиком иду к машине.

Он медлит мгновение и бежит за мной.

– А вы? Чем занимаетесь?

Но я молчу. Мне почему-то хочется плакать. Мне почему-то страшно хочется разрыдаться.

Масло уже залито. Я сажусь в машину, нажимаю кнопку блокировки двери и резко стартую. Он остается стоять на дороге. Настроение испорчено.

Еду не включая музыки, прикусываю губы, чтобы не заплакать, чтобы сохранить макияж. Все время гляжу в зеркало заднего обзора, подсознательно мечтая о том, чтобы там с зажженными фарами за мной гналась это BMW с лапшой, которую я так хочу услышать.

Но дорога за мной пуста. Рука снова тянется к бардачку, хранителю драгоценного никотина. Черт, я страшно хочу курить! Все эти практики никому не нужны. Я не изменилась, ничего не изменилось. Я все так же, как и раньше, не могу поверить, что меня можно любить. Я все так же не могу понять, что я совершенное существо, и я все так же не могу поверить в то, что в меня может влюбиться мужчина и носить меня на руках. Я перестаю сдерживаться, хватаю пачку «Вога».

Резкий сигнал автомобиля заставляет меня улыбнуться сквозь слезы и выронить никотиновую заразу.

BMW равняется со мной, опускается окно, оттуда показывается огромный букет одуванчиков. Я тоже открываю окно.

– Не было колокольчиков! – кричит он. – Зато девочка теперь будет знать, от кого эти цветы, и ей решать!

Я резко жму по тормозам. Его машина останавливается тоже.

– Я могу рассчитывать на ваш телефон?

– Да! – смеюсь я.

Меня можно любить, меня нужно носить на руках, я совершенное существо и всего этого достойна.

Я диктую телефон, записываю его звонок себе в записную книжку под именем «клюшка» и снова нажимаю на газ. Может быть, клюшка и гламурная, зато какая привлекательная и воспитанная! Я улыбаюсь себе и снова врубаю музыку.

Я мчусь на встречу. Ненавижу опаздывать.

* * *

Кое-как, враскорячку, я паркую машину у «башни» бизнес-центра и бегу по переходам. У меня есть две цели на предстоящих переговорах. Первая – купить сеть из пятнадцати салонов немедленно и хотя бы за миллион двести, а не за миллион восемьсот, как этого хочет продавец. Две сети салонов – хорошее, очень устойчивое положение на рынке красоты. А вторая – узнать, что же это за мужчина, который носит имя Лев? Как он живет в таком статусе?

Судя по офису, статусу царя зверей наш Лев соответствует.

Судя по виду его самого, он скорее не Лев, а Бонд. Джеймс Бонд.

– Здравствуйте! – встает он.

Двое идеальных мужчин в один день – это чересчур для моего нервного, ранимого восприятия. Или я просто давно не видела людей? Те, с кем я проходила практики, не считаются, это асоциальная среда. Там все были прекрасны по-своему, там мне ни с кем не надо было строить бизнес или продолжать род. Мне было все равно, что они про меня думали. В социуме же дела обстоят немножко иначе. Тут на коммуникацию сваливается груз личных целей.