– Ладно, – сказал Киссур, – это дело надо заесть. Поехали в кабак.

И они поехали в кабак.

* * *

Когда они вышли из кабака, было еще довольно темно, – на выцветшем, как старая акварель, и таком чужом для Бемиша небе сияли крупные гроздья созвездий, и у тротуара, прислонившись к длинной каплеобразной машине, скучал невысокий человек в белой шелковой куртке, вышитой узором из трав, птиц и бабочек. Куртка была перетянута широким поясом из нефритовых пластинок, укрепленных в золотых лапках.

– Я довезу господина Бемиша, – сказал человек в белой куртке. Он приподнял голову, и Бемиш узнал маленького чиновника.

Они молча сели на заднее сиденье. Машина тронулась. Шаваш покопался в кармане и передал Бемишу два толстых чипа в одинаковой пластиковой оплетке.

– Это что? – сказал Бемиш.

– Первый – документация по компании. В основном вы ее видели, господин новый президент. Второй – оригинал записи, можете кинуть ее сегодня в жаровню.

Министр финансов невозмутимо улыбался.

– А вы уверены, что это именно документация, – поинтересовался Бемиш, – а не дистанционный пульт от бомбы, бесценная реликвия времен второй династии или сведения о партии наркотиков, за причастность к торговле которыми я буду арестован через два часа?

Маленький чиновник промолчал.

– Черт возьми, – сказал Бемиш, – да если бы ваш император встал с другой ноги, меня бы и вправду могли повесить. Я должен вас ненавидеть за ваши фокусы.

– А я – вас.

– Меня?

– Вас всех. Иномирцев.

– Почему? Что мы вам сделали?

– Что? Вы знаете, что такое быть чиновником империи, которая владеет всем миром, и вдруг эта империя – просто камешек в небе, засранный и нищий к тому же…

Маленький чиновник сидел к нему вполоборота, и Бемиш вдруг заметил, как нехорошо сузились его охряные глаза. Шаваш уже не был молод, и слишком много предавался излишествам. Кожа вокруг его глаз топорщилась мелкими складками, и капризно провисший подбородок свидетельствовал о привычке к ночной и разгульной жизни.

– Мы, по крайней мере, оставили вас свободными, – заметил Бемиш, – а вот вам понравилось бы, господин Шаваш, если б вас завоевала такая же империя и вы бы стали рабом, растирающим хозяину спину?

– Вот именно. Вы оставили нас свободными. Если бы меня сделали рабом и я бы растирал спину хозяину, через два года я был бы управляющим у хозяина, а еще через два – вольноотпущенником и министром. Но вы оставили нас свободными, и я могу стать хоть первым министром Веи, но, согласитесь, даже если я эмигрирую, каковы мои шансы стать одним из депутатов Сейма Федерации?

Бемиш разинул рот. Такого взгляда на независимость отечества он еще не встречал. Дальше ехали молча.

* * *

А в усадьбе Киссура, куда они приехали через десять минут, Бемиша ждал новый сюрприз. У глухих ворот, под развевающимся пятиухим флагом с Белым Кречетом стояла чья-то машина, и когда Бемиш взошел в гостевой флигель, он обнаружил на веранде человека в кремовом костюме с бесцветным лицом: Ричарда Джайлса. То т сидел, сложив пальцы домиком, в удобном гостевом кресле, отороченном перьями и бахромой. Перед ним, на плетеном столе, лежала белая пластиковая папка.

– Доброе утро, – сказал Джайлс, – не помешал?

– Помешали.

– У меня-то вообще-то деловое предложение, – сказал Джайлс, – я пришел, чтобы предложить вам сотрудничество.

– В самом деле?

– А почему бы нет? Мы имеем за собой несколько очень удачно реализованных проектов…

– Вы рехнулись, – сказал Бемиш, – три лопнувших мыльных пузыря в странах, вышибленных из Федерации…

– Ну-ну, – перебил Джайлс, – Ника и Садун давно приняты в Федерацию, на Лахере неделю назад начались перемены к лучшему…

– Но когда вы там были, их в составе Федерации не было.

– Вот именно, – сказал Джайлс, – когда мы туда приходили, ими правили довольно сумасшедшие правительства. Поэтому я и говорю: «удачно реализованные проекты», несмотря на очевидный их финансовый крах.

– Кто вы такой?

Джайлс молча вынул из внутреннего кармана пластиковую карточку и протянул ее Бемишу. Это было удостоверение старшего сотрудника Федерального Агентства Безопасности.

– С ума сойти, – сказал Бемиш, – а я и не знал, что наши шпионы огребают миллиарды на липовых акциях. А потом они еще взимают с нас налоги на развитие демократии!

– Да, – согласился Джайлс, – мы обычно предлагаем нашим партнерам в правительстве пугающей нас страны не безупречные финансовые проекты. И после того как эти чиновники положили в карман несколько десятков миллионов, выясняется, что если они хотят иметь следующие миллионы, они должны протолкнуть определенные политические решения.

– И чем же вас пугает эта страна?

– Империя Великого Света? О, эта страна нас не пугает. Эта страна, господин Бемиш, в настоящее время попала на задворки Галактики и пребудет там лет двести… Какие бы политические приключения здесь бы ни произошли, они не причинят неприятностей никому, кроме самих вейцев. Нас пугает Гера.

– Гера?

– Ну да. Вея расположена на полпути между Герой и планетами Федерации. Это стратегически важный участок Галактики, идеальный плацдарм для оборонительных сил; и если дело дойдет до войны между Герой и Федерацией, то лучше…

– Чтобы эти бои состоялись над коррумпированной планетой на задворках Галактики, – докончил Бемиш.

Теренс Бемиш задумчиво облокотился на перила, не переставая краем глаза следить за своим собеседником. Над Небесным Городом уже зачинался рассвет: отражение красного огромного солнца колыхалось в искусственном озерце между цветующих лотосов и стрел белосвечника, рассыпалось тысячью бликов в резьбе повисшей над озерцом беседки; где-то за кустами орал петух, и двое белокурых, обнаженных по пояс варваров из числа охранников Киссура, обмотав руки ремнями, лупились друг с другом на лужайке.

– И как вы собираетесь превратить финансовую спекуляцию в военную базу? – спросил Бемиш.

Разведчик покровительственно улыбнулся.

– Элементарно. Мы покупаем компанию, мы выполняем некоторую часть работ, мы ведем это строительство за колючей проволокой, мы не предоставляем финансовых отчетов, и мы организуем утечку информации о том, что причина колючей проволоки – полное отсутствие какого-нибудь строительства. Рыночная капитализация компании падает, Министерство Обороны скупает бумаги и объявляет, что имеет военную базу за осьмушку цены.

Белокурых охранников на лужайке было уже не двое, а пятеро. Они бросили драться и теперь отжимались, а старший смены ходил над ними, чего-то покрикивая. Их потные молодые тела блестели в лучах восходящего солнца.

– Вы это серьезно?