«Прыжок в бездну» вдруг вспомнила она надпись на борту и закрыла глаза.

Тут налетела очередная волна, яхта будто провалилась под воду, и Ксению просто смыло за борт.

***

На утро Матвей очнулся с жуткой головной болью и полным осознанием, будто что-то произошло. Точно! Кажется, он вчера натворил таких дел! Он лежал, пытаясь воспроизвести в памяти вчерашний день. Вчера он женился, а потом было свадебное торжество. Это он помнит плохо, все было, как в тумане, но все же помнит. А как не помнить? Он снова женился! Так что же не дает покоя?

Боже, что он вчера сделал? Он пытался поцеловать Ксешу! Это единственное, что он вдруг отчетливо вспомнил со вчерашнего вечера. И это в день его свадьбы! Матвей оглянулся: рядом спала Олеся. Такая милая, непосредственная, склонившись к ней, подумал он. Как можно было ее обидеть? Ему вдруг стало так ее жалко. Господи, какой же он негодяй! Ну почему он все делает не так?

Да, еще он, кажется, поделился своими душевными муками со своим компаньоном Пороховым. Зачем? А если тот все расскажет отцу? Нет, не должен, Станислав Яковлевич хороший человек, он недолюбливает отца и всегда на стороне братьев.

Матвей потихоньку, чтобы не разбудить молодую жену, встал и поспешил вниз. Надо срочно принять что-то от головной боли и неплохо бы что-нибудь для мозгов, чтобы прибавить ума, критически подумал он о себе. Это же надо такое выкинуть! Он обидел Олесю, она ведь ни в чем не виновата. А вот сам он просто идиот!

Так. Матвей вдруг остановился, вспомнив еще кое-какие подробности. А Стефан вернулся? И где Ксеша? А вдруг они сейчас в комнате у Стефа? Только не это, взмолился Матвей!

Выпив сразу две таблетки обезболивающего, он поднялся на второй этаж, подошел к комнате брата и прислушался. Тишина. Может, спят? Он тихонько нажал ручку и открыл.

Комната была пуста, постель заправлена.

Матвей почти бегом выскочил из дома и бросился на берег, надо срочно посмотреть, на месте ли яхта.

Яхты не было, место у пристани пустовало, а над заливом разливалось все то же розовое зарево, но теперь уже рассвета. Ветер стих, и лишь мокрый песок, да ветки деревьев, разбросанные по всему пляжу, говорили о том, что ночью был сильный дождь и ураганный ветер.

Только бы с ними ничего не случилось, взмолился Матвей и бегом припустил к дому.

Схватив телефон, он набрал номер брата, но приятный женский голос сообщил, что телефон выключен.

Ничего страшного не произошло, пытался убедить себя Матвей. У Стефана достаточно опыта, и плавает он отлично, не зря же, как амфибия, часами торчит в бассейне. Ничего не могло случиться, он скоро вернется, успокаивал себя Матвей.

***

Время было к обеду, но Стефан так и не объявился, а автоответчик, твердил одно и то же: выключен, выключен, выключен.

Гости снова начали съезжаться, на этот раз лишь самые близкие люди, но Матвею было не до праздника. Он не находил себе места.

– Матюша, ты как? – к нему подошла Олеся, она была обижена, но старалась не подавать вида.

– Олесь, ты прости меня за вчерашнее. Не знаю, что на меня нашло, просто выпил лишнего. Да еще Стефан…

– Ерунда, я понимаю, вчера все были на нервах. – Она с радостью обняла мужа. – А что Стефан?

– Да ничего. Просто он вчера исчез, и я не знаю, где он. И телефон выключен.

– Ну, он же не маленький мальчик. Найдется, – тут же Олеся увидела его осуждающий взгляд и поспешила исправиться: – Можно попросить кого-нибудь, съездить в город и проверить городскую квартиру. Может он там?

– Да, точно! Ты умница! – обрадовался Матвей ее идее.

– Пойдем, Борис Степанович с Ирэной там. – Она показала рукой на поляну за домом.

– Нет-нет, только не к отцу, – остановил ее Матвей и тут, глянув в окно, увидел Порохова, который спешил к дому. – Ты иди, я сейчас поговорю кое с кем и приду к вам. – Он поцеловал жену в висок и поспешил навстречу гостю.

Порохов встревожился не на шутку.

– Говоришь, они вечером ушли на яхте?

Матвей кивнул.

– Но ведь ночью был ураган, – нахмурился Станислав Яковлевич.

– Да, был.

– Ерунда, – тряхнул головой Порохов, – Стефан взрослый мужчина, он знает, что делает и не допустит, чтобы что-то случилось.

– И все-таки они не вернулись…

Порохов тут же набрал по телефону чей-то номер, и через час к берегу подошел поисковый катер. Станислав Яковлевич и Матвей поднялись на борт, и катер отчалил.

Приблизительно в тридцати километрах от пристани, возле берега поисковая бригада обнаружила обломки какого-то небольшого судна.

Матвей спрыгнул на берег и поднял один из деревянных обломков.

– Боже мой! Станислав Яковлевич! – подбежал он к Порохову, который тоже спустился с катера и бродил по берегу. – Смотрите, здесь пятнистый рисунок, это ягуар. Стефан нарисовал его на борту яхты. Неужели они потерпели крушение? – Он с ужасом посмотрел на залив. – Где же они? Они не могли утонуть! Ведь не могли?

Станислав Яковлевич с тревогой смотрел на останки яхты.

– Матвей, не будем паниковать. Конечно, они не могли утонуть и обязательно спаслись. И мы их найдем. Продолжаем поиски! – крикнул он и снова поднялся на борт.

Ксеша барахталась, погружалась в воду, и вновь выныривала, из последних сил пытаясь удержать голову на поверхности. Волны захлестывали и сносили ее все дальше от места крушения яхты. Она кричала, звала на помощь, но никто не отзывался.

– Стефан! Стефан! – кричала она, стуча зубами от холода и подвывая от страха.

Ей казалось, прошла уже целая вечность, как она упала за борт, но Стефан так и не нашел ее.

«А вдруг он утонул?», – пришла страшная мысль.

Нет, не может быть, он ведь так хорошо плавает! Он просто не может ее найти. А как иначе? Шум от бушующей стихии был таким громким и нескончаемым, и за стеной дождя ничего невозможно было разглядеть буквально в метре. В полной темноте, в одиночестве, едва держась на поверхности, Ксения отчаялась. В душу закралась мысль, что наступил конец.

И вдруг она почувствовала, как ее подхватили сильные руки.

– Я здесь. Чего кричишь? – засмеялся Стефан от радости, что наконец нашел ее.

– Стефан! – Она так обрадовалась, что замолотила руками по воде вдвое быстрее. – Господи! Я чуть с ума не сошла!

– Я хотел уплыть один, но потом решил сжалиться и вернулся, – потешался он, стараясь подбодрить ее.

– Ты шутишь, я знаю, – засмеялась она сквозь слезы.

– Да неужели?

– Стефан, я больше не могу, у меня нет сил, – хныкала она, крепко обняв его и изо всех сил стараясь не впасть в истерику.