– И это только за неполных девять месяцев. – Эллик сделал небольшую паузу, чтобы все обратили внимание на его слова. Убедившись, что даже Индиг прекратил шарить по столу в поисках зажигалки и смотрит на него, Эллик продолжил: – Если некие антигосударственные силы, будь то сторонники Совета Пяти или кто-либо еще, держали под своим контролем как минимум семь строевых частей регулярной армии Пирамиды, так какого черта они не подняли восстание одновременно?..

На какое-то время в помещении воцарилась тишина. Каждый, кто еще мог соображать, обдумывал слова Эллика.

Андрей не смог бы опьянеть, даже если бы очень сильно этого захотел – миниатюрный синтезатор белков, вживленный с левой стороны груди между седьмым и восьмым ребрами, начинал вырабатывать алкогольдегидрогеназу, едва только в крови появлялись следы алкоголя, – поэтому ему приходилось старательно изображать из себя изрядно выпившего, но пока еще не потерявшего ясность ума человека.

– В таком случае мятежники, по крайней мере, могли бы иметь хоть какие-то шансы на успех, – сказал он.

– Я не стану обвинять тебя, Джагг, в пораженческих настроениях, – чуть приподнявшись со своего места, произнес Лантер. – Просто скажу, что даже при согласованных действиях у мятежников не было бы ни малейшего шанса на победу.

– Почему? – с интересом спросил Андрей.

– Потому что Пирамида – это не группа людей, которых можно захватить в плен или просто уничтожить. Пирамида – это система, охватывающая все общество Кедлмара, все его слои, от сопливого младенца до беззубой старухи. Для того чтобы победить Пирамиду, потребуется убить их всех!

– Ты преувеличиваешь, – протестующе взмахнул рукой Эллик.

– Ничуть!

– Ты давно последний раз был в Афтере?

– При чем здесь это?

– При том, что на полках магазинов в Афтере нет ничего, кроме соли, зажигалок и тухлого синтетического вина, которому мы предпочитаем самогон. Как ты думаешь, где достают себе еду и все остальное необходимое для жизни жители Афтера?

– Подобные проблемы существуют не только в Афтере!

– Вот именно! – Эллик направил указательный палец на оппонента. – И ты считаешь, что люди, вынужденные жить при государственной системе, которая в обмен на их труд не может обеспечить их едой и предметами первой необходимости, являются ее горячими сторонниками?

– Это временные трудности переходного периода.

– Да, но только длится он вот уже более семидесяти лет.

– Если бы не постоянные происки тайных сторонников Совета Пяти…

– Я понимаю, что существуют объективные трудности, – произнес с ироничной усмешкой Эллик. – Но только людям-то от этого не легче! Поэтому их доверие к власти Пирамиды неумолимо день ото дня падает.

– Если только есть еще, куда падать, – негромко заметил Теллм.

– Не согласен! – протестующе взмахнул рукой Спулл. – Пирамида – это власть, базирующаяся на доверии народа.

– Да? – Сержант Руут положил локти на стол и обхватил обеими руками рукоятку торчащего в крышке стола ножа. – Для чего же в таком случае этой власти армия, численность которой едва ли не превосходит численность гражданского населения?

– У Пирамиды все еще есть враги!

– Я в армии вот уже почти восемь лет, – негромко, но с такой интонацией, что к его словам невозможно было не прислушаться, произнес Руут. – И за это время только трижды принимал участие в боевых действиях. При этом нашими противниками были не прибывшие откуда-то из-за моря сторонники Совета Пяти, а базировавшиеся неподалеку от нас войсковые части, в которых внезапно, без какой-либо на то причины, вспыхивал мятеж. И мне приходилось стрелять в солдат, одетых в такую же форму, что и я сам.

Сильным рывком сцепленных вместе рук Руут вырвал нож из стола.

Напряженная тишина после такого заявления не возникла по двум причинам. Во-первых, все присутствующие были уже изрядно выпивши, а во-вторых, каждый из них прекрасно знал сержанта Руута, – именно поэтому слова его не прозвучали как гром среди ясного неба. Всем и без того было понятно, что небо давно уже затянуто плотными облаками.

– Так почему же ты по-прежнему служишь в армии, которая стреляет по своим? – спросил после паузы Лантер.

– Потому что я солдат, а не политик, – глухо произнес Руут.

– Это не ответ, Руут, – сказал Лантер.

Руут поднял на него тяжелый, пьяный взгляд.

– Я служу в армии Пирамиды, – медленно и раздельно произнес он, – потому что, кроме нее, сейчас не существует иной силы, способной удержать Кедлмар от полного и окончательного развала. Я не могу сказать, что нужно сделать, чтобы остановить страну от падения в пропасть… И я не знаю, кто виноват в том, что сейчас происходит… Но я понимаю, что без единой сильной армии Кедлмар распадется на десятки мелких уделов, как это уже было когда-то. И тогда за оружие возьмется каждый, чтобы защитить от всех остальных хотя бы то малое, что он имеет, – свой дом, свою семью и ту еду, которую он добыл на сегодняшний день.

Похоже, не один только Андрей почувствовал, что разговор начинает соскальзывать на тему, которую не стоит затрагивать даже в компании хороших знакомых. Эллик чуть наклонил голову и потер двумя пальцами глаза, уставшие и раздраженные табачным дымом, скопившимся в небольшом закрытом помещении.

– Возвращаясь к первоначальной теме нашего разговора, – сказал он достаточно громко, чтобы переключить внимание всех присутствующих на себя, – я хочу сказать, что предположение о том, что на командные посты мятежных подразделений каким-то образом пробрались заговорщики, кажется мне слишком уж натянутым. Даже мы, рядовые бойцы, проходим ежемесячную проверку на лояльность. Что уж говорить о высшем командном составе.

– Интересно было бы узнать, кто именно осуществляет эту проверку, – криво усмехнулся Теллм. – Быть может, и в их ряды пробрались заговорщики?

– Ох, не напоминайте мне о Дне Лояльности! – болезненно поморщился Гроптик. – Когда я думаю о нем, то жалею, что не родился женщиной! Каждый раз, когда я вставляю свою воинскую карточку в прорезь дивизионного компьютера, меня начинает бить нервная дрожь.

– Тебя так пугает близость с властью? – с улыбкой поинтересовался Снаттер.

– Меня пугает то, что я не знаю, чем она закончится. То ли меня повысят наконец в звании, то ли отправят в рабочий батальон. Откуда тем, кто ежемесячно проверяет мои документы, знать, что я за человек и насколько успешно я выполняю свои служебные обязанности?

– Пирамиде известно все о каждом из нас.

– Но не до такой же степени!..

Гроптик запнулся и, пытаясь облечь свою мысль хоть в какую-нибудь общедоступную форму, беспомощно взмахнул руками.

– Вот именно, что до такой, Гроп, – с улыбкой похлопал его по плечу Андрей. – Тебе, наверное, в школе не говорили, но компьютеры для того и были придуманы, чтобы следить за тобой.