За последние два года, таким образом, Дэн совершил огромный скачок в карьере. И это не может не впечатлять! С июня 1935-го по июнь 1937-го он стремительно восходил по ступеням власти, поднявшись в итоге со сравнительно небольшой должности начальника отдела пропаганды политического управления 1-й армейской группы до заместителя начальника Главпура всей армии Компартии Китая и начальника политотдела ее боевых частей! Как видно, он продолжал нравиться Мао: без Председателя такое продвижение было бы невозможным.

Да, собственно, почему бы Мао и не симпатизировать Дэну? Исполнительный комиссар, который не лез в вожди, не теоретизировал, вел себя скромно. При этом демонстрировал исключительную преданность, открыто признавая Председателя бесспорным лидером коммунистического движения в Китае. К тому же был душой любой компании, среди друзей слыл неутомимым балагуром, то и дело острил, рассказывал анекдоты. Не могли не нравиться Мао и крестьянское происхождение Дэна, его непритязательность в быту, страстность и преданность делу партии. Ведь он сам был таким же: острым на язык крестьянским парнем из захолустья, своим умом, волей и верностью коммунизму выбившимся в люди. Даже любовь к острой пище, сдобренной большим количеством красного перца, была у них общей! А то, что Дэн, в отличие от доморощенного революционера Мао, посещал когда-то коллежи во Франции и университеты в Советском Союзе, так что ж из того? Мало ли коммунистов Китая училось за границей! Главное, что Дэн сохранил свое китайское нутро, а потому смог воспринять идеи Председателя.

В общем, в июне 1937 года Мао ввел Дэна в когорту высшего яньаньского руководства. А вскоре, 7 июля, японские войска развернули широкомасштабные боевые операции в Северном Китае. 29 июля они взяли Бэйпин, 30-го — Тяньцзинь. А через две недели, 13 августа, начали бомбардировать Шанхай, центр экономических интересов Чан Кайши и англо-американских инвесторов.

В то время Дэн находился в Нанкине, участвуя в совещании, организованном Военным советом гоминьдановского правительства. Он сопровождал делегацию коммунистов, возглавлявшуюся Чжоу Эньлаем, Чжу Дэ и заместителем начальника штаба Красной армии Китая Е Цзяньином. Как позже он говорил, работал «за сценой», составляя проекты основных документов163.

Вернувшись в Яньань к 17 августа, Дэн через несколько дней, 22-го числа, узнал, что доведенный японцами до крайности Чан Кайши заключил договор о ненападении с Советским Союзом, обещавшим помочь Китаю в борьбе с японской агрессией. В тот же день Чан Кайши отдал приказ о включении Красной армии Китая в состав находившейся под его командованием Национально-революционной армии. И через три дня коммунистические войска в районе Шэньси — Ганьсу — Нинся, получившем название Особого, были переименованы в 8-ю полевую армию (с 11 сентября — 18-я армейская группа) в составе трех дивизий (каждая из двух бригад) под командованием знакомых нам Линь Бяо (125-я дивизия), Хэ Луна (120-я дивизия) и Лю Бочэна (129-я дивизия). Командующим армией, а затем и армейской группой был назначен Чжу Дэ, его заместителем — Пэн Дэхуай, начальником политотдела — Жэнь Биши164.

Что же касается Дэна, то он получил соответственно пост заместителя начальника политотдела 8-й армии (18-й армейской группы), то есть по сути продолжил исполнять свои прежние обязанности. Кроме того, в конце сентября он стал представлять 18-ю армейскую группу в комитете по делам мобилизации при ставке командующего 2-й военной зоной, губернатора Шаньси Янь Сишаня165. 21 сентября Дэн вместе с Чжу Дэ, Жэнь Биши и заместителем начальника штаба 18-й армейской группы Цзо Цюанем выехал в столицу Шаньси город Тайюань, где через два дня узнал об образовании единого антияпонского фронта всех политических партий страны.

А 27 сентября все четверо — Чжу, Жэнь, Цзо и Дэн — были уже в 170 ли к северо-востоку от Тайюаня, в уезде Утай, в непосредственной близости к фронту, на котором обстановка продолжала катастрофически ухудшаться. Армия микадо, захватывая один населенный пункт за другим, стремительно наступала на юг по трем направлениям: на Нанкин, Ухань и Тайюань.

Тогда же в северные и северо-восточные районы Шаньси выдвинулись и основные силы всех трех дивизий 18-й армейской группы. Перед ними Политбюро ЦК КПК еще в конце августа поставило задачу развернуть маневренно-партизанскую войну во взаимодействии с другими китайскими частями 2-й военной зоны, чтобы завоевать доверие нанкинского правительства и одобрение общественности. В случае же возможного прорыва фронта со стороны японцев войскам компартии предписывалось перейти к самостоятельным, чисто партизанским действиям с расширением районов боевых операций по территории всего Северного Китая, оккупированного японцами166. На ведении партизанской войны в тылу врага особенно настаивал Мао Цзэдун, считавший, что именно такой метод позволит компартии не только завоевать доверие народа, брошенного Чан Кайши на произвол судьбы, но и сохранить, а возможно, увеличить свои вооруженные силы. Мао требовал, чтобы войска компартии, несмотря на единый фронт с Гоминьданом, к которому он по понятным причинам не испытывал доверия, вели «независимые и самостоятельные» боевые действия против японцев в горной местности, берегли силы и никоим образом не становились марионеткой в руках главкома Национально-революционной армии, бывшего смертельного врага коммунистов167.

Ведение длительной партизанской войны было, разумеется, немыслимо без создания в японском тылу, в труднодоступной местности, опорных баз. И именно к этому в конце октября и приступила 18-я армейская группа. 23 октября 1937 года, после прорыва японцами фронта на северо-востоке Шаньси, заместитель командира 115-й дивизии Не Жунчжэнь получил приказ ЦК не отступать с остальными частями, а во главе небольшой группы общей численностью около двух тысяч человек остаться в тылу японской армии в горах Утай, мощными грядами протянувшихся с севера на юг на 500 ли вдоль границы провинций Шаньси, Чахар и Хэбэй. 7 ноября, за день до захвата японцами Тайюаня и за пять дней до падения Шанхая, здесь было образовано командование военного района, охватившего ряд окуппированных врагом областей. Центром района стал небольшой уездный город Фупин, расположенный высоко в горах на северо-западе Хэбэя, почти на границе с Шаньси, а во главе командования встал сам Не Жунчжэнь. Вскоре для развертывания партизанской борьбы Не направил специальный отряд в южную часть Чахара, а кавалерийский эскадрон — в западную часть Хэбэя168.

В начале ноября последовали неоднократные заявления Мао Цзэдуна о том, что в Северном Китае действия регулярной армии, возглавляемой Гоминьданом, закончились, а партизанская война, возглавляемая компартией, приобрела основное значение169. Об отказе от маневренной войны и переходе к чисто партизанским действиям говорилось и в постановлении Северо-Китайского бюро ЦК «О современном положении и задачах партии в Северном Китае», составленном Лю Шаоци170.

В связи с этим командование 18-й армейской группы стало перебрасывать за линию фронта новые подразделения и части. 120-я дивизия во главе с Хэ Луном получила приказ начать партизанскую войну на северо-западе провинции Шаньси, в горном массиве Гуаньцэнь, а 129-я во главе с Лю Бочэном — просочиться отдельными батальонами и ротами на юго-восток Шаньси, в район гор Тайхан. Вскоре штаб 120-й дивизии перебазировался в уезд Ланьсянь, в самый центр гуаньцэньских гор, а штаб 129-й дивизии — в уезд Ляосянь, в северную часть Тайханского хребта.