– Две вещи. Стремление к власти, во-первых. И во-вторых, надо помнить, чья власть всегда будет больше твоей. Я вот, знаешь, тоже когда-то удивлял… по молодости особенно. Но двух других условий не было и нет. Именно поэтому я уже привык называть человека, которого в своё время учил работать в сфере, «командором». По образованию-то он конструктор. Но это между нами, надеюсь, ты понимаешь. – Говорил Инио вполне спокойно, без горечи или сожаления.

– Командор Инио, я стремлюсь не к власти. Я хочу достигнуть большего в своей профессии.

– Одно другому не помеха. Ты взял хороший старт. Я рад за тебя. Но не забывай внимательно смотреть по сторонам.

– Не совсем понимаю… – кажется, Брэтали попытался произнести это осторожно. Но Инио не обманулся. Уж если осторожность не в твоём характере – пытаться без толку.

– Я не возражал бы, Брэтали, если бы в будущем ты занял моё место в отделе. Но таких как я, думаю, найдётся очень мало.

– О чём вы?

– Сбытовики уже засуетились. Решили, ты заришься на их кусок хлеба с маслом. Стейниц хочет ввести виртуальные презентации в частую практику.

– Что, и про полковника уже известно? Опять слухи?

– Да. Правда, Стейниц сейчас на твоей стороне. Похоже, готов сцепиться из-за тебя с начальником сбыта. Может, даже выдвинуть куда-то…

– Вы считаете? – прозвучало это скептически.

– Почти уверен. Но… не обольщайся слишком, Брэтали. Если Стейниц что-то для тебя сделает, то не в последнюю очередь ради личных целей. Пусть у Ситгоффа он и так на хорошем счету, и кое-какие вопросы они решают напрямую, в обход производственного директора. Но он давно усвоил, что никогда не помешает укрепить своё положение.

– Высоко мы с вами замахнулись.

– Просто помни, что с Максом надо держать ухо востро.

– Это интеллидж-винтовка зэт-16, командор полковник.

Гроссе взял оружие в руки.

– Скорострельность выше, чем у пятнадцатой. Вес меньше.

«Обстановка» для полковничьей демонстрации получилась строгой и мрачноватой. Длинное прямоугольное помещение, стены в тёмных тонах, ряд узких окон под потолком. Свет из них падает на стенды с образцами. Такая «реальность» показалась Брэтали вполне подходящей для Гроссе. На первый взгляд это был безобидный коротышка, который по недоразумению напялил на себя военную форму. Но стоило присмотреться внимательнее, становилось понятно: Гроссе – человек, способный посылать на смерть. И сам пойти на смерть, если понадобится. Полковник Фанатик – так мысленно окрестил его Сальваторе.

– Хотелось бы опробовать.

В дальнем конце зала Брэтали материализовал ряд мишеней.

Полковник вскинул винтовку к плечу. Тишину виртпространства, которую Сальваторе намеренно не наполнил посторонними звуками, распорол пронзительный свист выстрелов. По первой цели Гроссе стрелял, включив интеллиджнаведение, по второй – не используя этой функции. В обоих случаях тёмные отверстия появились в центральных кругах мишеней, но на второй они были всё-таки чуть ниже геометрического цента.

– Так вы говорите, мейстер Сальваторе, пока все эти новые разработки существуют только в виде виртпространственных моделей?

– Да. В первую очередь наши конструкторы подготовят для производства те из них, которые вы выберете.

– Зэт-16 я включаю в список.

Брэтали поставил отметку на стенде с винтовкой, и они перешли к следующему.

– Это изменённая стрельчатая граната.

– Комплект снарядов мы пока обновлять не будем.

– Тогда всё это пропустим. – Они прошли мимо трёх стендов, и остановились возле четвёртого. – Это «игла» – лучемёт четвёртого поколения…

* * *

– На совещание пойдёшь со мной, Сэл, – сказал Стейниц. – Сделаешь дополнения по «Сатурнусу».

– С ним по-прежнему проблемы?

– Ты же помнишь: идею удалось протолкнуть только с условием постоянного контроля. Так что, хотя твой этап незатратный, отчитаться придётся.

Тема двигателя «Сатурнус» в повестке совещания значилась вторым пунктом. Когда очередь выступать с докладом дошла до Стейница, он коротко сообщил о ходе работы и приготовился отвечать на вопросы. Сальваторе не ожидал, что их будет так много. Спрашивала в основном Сюзанна Авиджио, директор по производству и непосредственный начальник Стейница. И тон у неё был не слишком доброжелательный. В памяти Брэтали всплыла фраза Инио насчёт того, что руководитель конструкторского отдела многое предпочитает решать в обход производственного директора.

Нельзя не отдать Стейницу должное: из словесной дуэли он вышел победителем. Наконец-то Брэтали получил возможность сделать свои пояснения. Но едва он успел начать, как зазвонил телефон гендиректора. Извинившись, тот взял трубку.

Брэтали замолчал. Всеобщее внимание переключилось на Ситгоффа.

– Что? Ещё не хватало… – говорил тот. – Да, пусть идёт сюда.

В конференц-зал почти бегом ворвался какой-то запыхавшийся человек.

– Извините, командор Ситгофф. Но ситуация опасная, – выпалил он скороговоркой, обращаясь исключительно к гендиректору, как будто больше за столом не было никого.

– Ференц, что там ещё стряслось на мою голову? – сварливым голосом осведомился Ситгофф.

Он часто разговаривал в таком тоне. На подвижном пухлом лице при этом появлялась недовольная гримаса, жесты становились суетливыми. Но всё это было нарочито напускное. Просто оригинальничание, которое могут позволить себе люди настолько высокого положения. Или что-то вроде психологической разрядки. Брэтали однажды пришло в голову, что если бы устраивался костюмированный праздник, гендиректор «Мегалита» вполне мог бы явиться в цветастом шутовском колпаке.

Но несмотря ни на какие странности, в Эйзеусе Ситгоффе угадывался человек сильной воли и большого ума. И бульдожьей хватки. А иначе и невозможно возглавлять технократскую компанию. Конечно, эту должность-титул он заработал не сам, она досталась ему по наследству. Но именно при нынешнем Ситгоффе «Мегалит» превратился из «одной из компаний» в «одну из ведущих».

– В восемнадцатом цехе рабочие-ортодоксалы устроили свару с технократами.

– Уж эти ортодоксалы… Насколько всё серьёзно? – кожа на лбу Ситгоффа собралась в гармошку.

– Производство простаивает.

– Надеюсь, до рукоприкладства не дошло?

– Н-нет… – заикнулся Ференц, – пока.

Такие столкновения – давняя история. Время от времени они повторялись. Одно из самых массовых произошло лет пять назад, тоже в компании – «Орион» понёс из-за этого большие убытки. Но тогда до рукоприкладства дошло, причём до весьма активного.

В компаниях среди рабочих нетехнократов всегда было больше, чем среди служащих. Немало ортодоксалов, которые не находили себе места в финансовом или торговом бизнесе – занятиях, обычных для их офстата. Эти ортодоксальские «низы» представляли собой довольно опасную часть общества. Обозлённость людей, чувствующих себя обделёнными, соединялась в них с какой-то нездоровой гордостью. Консерватизм – с маргинальной готовностью к быстрым переменам. Таких проще всего увлечь дешёвой пропагандой. Особенно если она направлена на «защиту традиционных ценностей».