Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И всё время обеда Тея то и дело ловила его взгляд и улыбалась, а то и касалась – руки, как будто невзначай, или ноги под столом. Случайно. Так вышло, я не при чём.
Ловила ответные взгляды и ответные улыбки. Наслаждалась моментом.
Предвкушала.
* * *
О нет, Рик не ожидал, что безбашенная капитан Саваж может быть… такой.
Он сейчас не мог сказать, какая она, или что в ней есть что-нибудь – этакое, не как во всех. Он просто впитывал глазами и кончиками пальцев её – всю. Невероятный контраст между очень светлой кожей и чёрной тканью. И ещё кружево на плечах – тонкий ажурный рисунок, усиливающий этот потрясающий эффект.
Настоящая светская дама – очень красивая, что и говорить. Если бы он не видел её сидящей на песке после боя едва живой, или насквозь пропотевшей на тренировке, и не слышал, какими словами она обычно сопровождает летящие огненные шары или ещё какие-то удачные атакующие заклятья – сейчас бы не поверил.
И какая же она – настоящая? Тогда или сейчас?
А она подошла сама, и улыбалась, и взяла его за руку и повела куда-то. Да хоть куда, честно. Ему всё равно. Нога пока ещё не слишком громко возмущается, можно и посмотреть, что вообще бывает в таком огромном доме. Рик реально не представлял, что б он делал, если бы ему достался такой вот домина в три этажа. Дед, помнится, бурчал, что и нынешний маленький домик для него великоват – когда десять лет назад Рик взялся его перестраивать, то есть – финансировать ремонт, расширение и благоустройство. Дед говорил, что нормальному магу все эти улучшения ни к чему – потому что он одной лишь магической силой хоть с чем справится. Он-то, конечно, и вправду справляется – потому что это физические силы могут с возрастом уменьшаться, а магическая – только прибывает. Но Рик всё равно нанял людей, которые теперь в том доме с ним живут и занимаются его бытовыми нуждами. Так и сказал – чтоб ты не распылялся на ерунду, а делал то, что хочется. И ел-пил, что хочется. И вообще.
Сейчас Рик вдруг подумал, что б сказал дед, познакомь он его с капитаном Саваж. Хоть в каком обличье – что в полевой форме, что в бальном платье. Интересно, понравилась бы она деду? Лучше бы да, потому что…
А вот не потому что. Нечего ему с ней ловить. Ни с капитаном легиона, ни со светской дамой. Очень уж они разные теперь.
Но стоит взглянуть на неё – и дух захватывает.
Саваж привела его в комнату, где хранились всякие фамильные реликвии. И это оказалось интересно – всякие шпаги, кинжалы, и мечи времен крестовых походов - и все принадлежали её великим предкам. И портреты, и письма, и что-то ещё. А она неплохо знает семейную историю – впрочем, с таким отцом это неудивительно. Уж наверное, он детей с младенчества приучал. Отец – к историческим экскурсам, мать – к боевой магии. Или нет?
- Это второй герцог Саваж, - говорила она тем временем про портрет, на котором восседал мужчина в богатом камзоле с огромным кружевным воротником. – Он был дипломатом и боевым магом, как и его отец, и большой фигурой в тогдашних делах на Срединном море. А его дочь звали Теодорой. Она была секретарём своего отца, и знала всё на свете о политике – и Фаро, и Франкии, и прибрежных земель Срединного моря. И ещё она книги обо всём писала, представляешь? Её портрет висит у мамы в кабинете, а её имя с тех пор стало нашим семейным. Говорят, я на неё немного похожа. Ещё больше, говорят, похожа на её бабушку, знаменитого боевого мага, супругу первого герцога, но её парадного портрета не сохранилось. Только статуя. Я потом покажу.
Рик не понял, где Саваж собралась брать для показа статую, но в таком доме можно и целую ракетную установку спрятать без ущерба для жителей.
Потом она усадила его на диван – тут же, в этой же приметной комнате – и принялась расспрашивать о нём. Где он есть и что делает. Ей что, это вправду интересно?
Он понял, что ничего о ней не знает, совсем.
Рик было нарисовал себе некий образ – ещё тогда, летом, в Ар-Тааре. Девчонка, которая уродилась боевым магом и старается, чтоб её воспринимали именно как боевого мага, а не как девчонку. И у неё выходило, чёрт возьми. Отлично выходило – теперь-то он это видел. Там и тогда на нём держалось слишком много всего, вот и не хватало времени поразмыслить.
А может и хорошо, что не хватало? Потому что другим они там занимались, другим. И нечего было голову морочить. А так, чтоб и воевать, и тут же твоя женщина – он этого не умел. Не умеет.
Зато она сидит прямо сейчас, здесь, рядом. И смотрит – из-под ресниц своих пушистых. Смотрит прямо, как в визор полевого шлема, но ресницами-то пошевеливает. И на шее у неё та самая штука, которую она в храме подобрала. И пахнет она чем-то… цветочным, очень нежным, совсем не как в песках на жаре. И ещё дразнится, чулки показывает. Припоминает ту дурацкую ситуацию, где он вдруг взялся её жизни учить, будто она – мальчишка зелёный, которого прислали ему в обучение, и нужно объяснить ему доступно, что вообще в жизни как.
А потом она встала, уронила свою кружевную накидку, невероятно чёрную на невероятно белой коже, стремительно подняла…
Это тоже у них уже было.
- Ты не оставляешь шанса поухаживать за тобой.
Так и хотелось снова сказать – «ну что ты за женщина, Саваж!»
- На, - она вложила кусок кружева ему в руки. – Надень обратно, пожалуйста.
Он взял, развернул – не зацепить бы чего! Она повернулась спиной… Вроде он даже видел уже эти рисунки на её коже – и на лопатке, и на руках. В полутьме храмового укрытия, в почти полной тьме его домика. А тут – свет, невероятно яркий. И кожа её – словно сияющая, как песок
