– Почему? – Он даже не повернулся, хотя не хотел, чтобы она уходила, страсть, как не хотел.

– Вам неловко от моего прихода. Не надо было, наверное.

– Может, и не надо было, – кивнул он, повернулся, глянул в ее несчастное лицо и ободряюще улыбнулся. – Но раз уж пришла, не пропадать же пицце, так ведь?

– Наверное, – видно было, что она не знает, куда себя деть, но старательно держалась. – Вам в салат перец черный сыпать?

– Сыпь, что хочешь, Влада, только не смущайся ты так!

– Да, как же, – выгнула она губы обиженно. – Вы кого хотите засмущаете.

– Больше не буду. Честно. – Орлов стукнул себя в грудь и поспешил залезть в свой любимый угол за столом. – Ты давай, давай хлопочи, раз пришла, я ведь так и не поел.

– Да, а где же ваши макароны?

Она покрутила головой, пытаясь отыскать следы его одинокого пиршества. Не нашла. Она же не знала, что тарелку со слипшимися макаронами и застывшей тушенкой Орлов спрятал в духовку газовой плиты. Барышня хоть и не манерная, но все же барышня. Может ужаснуться будничному ужину старого холостяка. Хотя не такой уж он и старый, он еще о-го-го!

Так, о чем это он опять?

Пиццу она аккуратно разрезала на куски и поставила в центр стола прямо в коробке. Сбоку водрузила миску с салатом, с другого боку – тарелку с виноградом и, недоуменно поморгав, спросила:

– Вино мне тоже самой открывать?

– Ох, прости меня, троечница, – сорвался с места Орлов, пытаясь вспомнить, где же у него штопор. – Сто лет, наверное, не ужинал с женщиной. Да еще с такой красавицей!

– Ну вот вы опять! – всплеснула она руками, хватаясь за щеки.

– Что опять? – Штопор нашелся сразу в верхнем ящике стола, и Орлов тут же впился им в бутылочную пробку.

– Смущаете меня, Геннадий Васильевич. Я не красавица, я обыкновенная, – подумала и добавила, будто что-то вспомнив: – Я слишком уж обыкновенная.

– Это кто же так сказал? Тот, которого ты караулила под окнами и который со своей следующей пассией по вашим местам таскался? – Он разлил вино по пластиковым фужерам на безобразно толстых устойчивых ножках.

– Он самый. Подвел черту под всем, что нас с ним связывало, одной-единственной короткой фразой: ты, говорит, слишком уж обыкновенная. Нет, говорит, в тебе огня, Влада.

– И ушел?

– И ушел.

– А как же ум, порядочность, верность? Это что же, не котируется сейчас?

Снова вспомнилось предательство Ольги, которого он никак не мог ожидать и которое его просто с ног сбило. Странно, но сейчас, именно в тот самый момент, когда они чокнулись пластиковыми фужерами, воспоминание это не принесло ему болезненного спазма в сердце. Проскользнуло легким раздражением, будто потухающее эхо, и только. Может, Влада на него так успокаивающе действует? Или мучиться просто устал? Она же предсказывала ему, что он устанет.

– Ну, колись давай, троечница, за что пьем-то? Не просто же так ты к начальству с бутылкой пожаловала, что-то сообщить имеешь?

– Повод есть, – она впервые, как зашла, улыбнулась. – Вернее, не повод, а версия.

– Да ну! – не хотел, да выпалил Орлов. – У тебя их знаешь сколько? Что ни день, то новая! А попробуй отработай каждую! Ну, ну, не дуйся, говори. Чего накопала?

– Помните, я говорила вам, что, возможно, к преступлению, связанному с убийством Маргариты Шлюпиковой, причастны два человека? – начала она, будто урок отвечала у доски.

– Помню, помню, – закивал Орлов, тихонько поцеживая вино и не забывая любоваться своей помощницей.

– Так вот у меня есть все основания полагать, что это два совершенно разных преступления.

– О чем ты? – Пришлось встряхнуться, а то он размечтался о ее локонах на своей голой груди.

– Первое – это, когда ее по голове ударили. Помните, что говорил эксперт?

Она потерла переносицу, видимо, не хватало ей очков, которые она без конца поправляла, стараясь быть строгой и деловитой. Орлов же видел, что неловко ей под его взглядом. Но ничего поделать с собой не мог. Ну не мог он смотреть на нее сейчас по-другому.

Ох, как бы чего не вышло, Орлов!

Это снова заехидничал левинский мерзкий голосок над самым ухом. Но все без толку, Орлов его уже и слышать не желал.

– Так что там говорил эксперт? – нехотя вернулся он к истинной причине ее визита, не из-за него же она пришла, в самом деле.

– Эксперты утверждали, что удар по голове был произведен весьма аккуратно. Крови было много, а вреда головушке никакого. Только кожа рассечена, и все.

– Ну!

– Так вот у меня есть все основания полагать, что удар по голове был инсценирован.

– Подо что? Кем инсценирован?

Он вдруг закипел. Нет, ну снова начала фантазировать. Снова ее понесло не туда.

– Нападение на Марго было инсценировано. И инсценировано самой Марго.

– Ты чего, троечница, того, да?! – Орлов поставил на стол пластиковый фужер, сожалея, что погромыхать им нельзя, как хотелось бы, но у виска покрутил пальцем, не сдержался. – Как она могла инсценировать нападение на саму себя? Куда же она орудие нападения дела? Съела, что ли?

– Да не съела, конечно же. И била себя не она сама. А тот, с кем она вступила в преступный сговор, – опять, как по учебнику, заговорила Влада Удалова, тихонько дивясь про себя тупости начальства.

– Ну-ну, – он вдруг решил прислушаться. – И с кем же, по-твоему, она вступила в преступный сговор? И главное, с какой целью?

– С кем – не знаю, – покачала головой Влада. – А цель у нее была одна – посадить в тюрьму Машу Гаврилову.

– С чего ты так решила?

Орлов чуть смягчился, услыхав, что Влада отступила наконец от версии причастности к преступлению Гавриловой. А то заладила: Мария напала на Марго, и все тут.

– За что-то ненавидела Марго Машу Гаврилову. За что – одной ей только и было известно. Теперь уже мы этого не узнаем. Но ненавидела ее она люто.

– Да она всех ненавидела, – почесал затылок Орлов. – Дальше что?

– После угрозы в свой адрес, прозвучавшей из уст Гавриловой, Марго поклялась, что посадит гадину в тюрьму. Все сделает, чтобы посадить ее. И у нее великолепная возможность имелась. И свидетели тоже…

– Это что же?! – перебил ее Орлов, внезапно оживившись. – Это тебя сам свидетель такими сведениями снабдил?!

– Именно! – Влада просияла, заметив интерес начальника. – Тот самый Сергей, который присутствовал при безобразном объяснении двух соседок, утверждает, что Марго поклялась использовать угрозу Гавриловой против нее же. И что, мол, Сергею придется в роли свидетеля выступить.

– А в роли нападавшего не он был, нет?