— Ну это же Грант!

— Я знаю, — непреклонно давил Эйдан, а я почувствовала себя неуютно в эпицентре выволочки. — Вопрос в том, что знаешь ты.

Уилл насупился, уперев взгляд в стол.

— Хорошо-хорошо, — вскинул руки. — Я знал, что он нашел твой дом. И это его желание тебе помочь показалось мне очень трогательным.

— Интересно, почему? — сузил глаза Эйдан. — Не потому ли, что вы теперь на одной стороне?

— Да, на одной. Мы оба хотим видеть тебя живым, — жестко парировал Уилл. — А теперь не только мы.

— Не надо меня защищать, — рычал Зверь.

— Мы не защищаем, — огрызался Уилл. — Мы не хотим терять.

— И ты наверняка знаешь, почему он не хочет, — не велся на воззвание к чувствам Эйдан.

Пожалуй, тот мудак в его офисе был неплохим лидером, и сейчас я его снова видела, пусть и с моим ребенком в руках. И он имел право требовать лояльности, а не одностороннего принятия решений, хоть я и была на стороне Уилла с Сезаром.

— Знаю, что он твой брат, — сдался Уилл.

— А если бы он не был? — давил Эйдан. — У тебя нет моих воспоминаний. И подтвердить его слова ты бы не смог. Выходит, просто поверил.

— Да, поверил. Я вижу, когда мне врут, а когда нет…

— Я тоже. Свободен.

— Хорошо, как скажешь, — угрюмо кивнул Уилл. — Вам нужно что-то?

— Нет.

Ох, не хотела бы я попасть под такую раздачу.

— Ладно. — Уилл поднялся и направился к раковине. — Позвони Каю, он переживает.

Он помыл чашку, убрал в шкаф и вышел. В кухне повисла напряженная тишина, и я старалась не дышать, чтобы не выдать, насколько я на стороне заговорщиков.

— Вы мастерски маскируетесь под людей, — заметила осторожно, глянув на Эйдана. — Я бы в жизни не подумала, что… ты можешь быть таким разным.

— Разным? — прищурился опасно он.

— Ну, то ты «властный мудак»… то такой, как вчера и сегодня утром…

— Я сам не знал, — вдруг улыбнулся он, опуская взгляд на ребенка. Рон удобно лежал в изгибе его локтя, как в колыбели. — Но сегодня и вчера — это только для тебя. Ты не будешь против детской кровати? Поставим рядом… Если твое предложение о переезде к тебе еще в силе.

Я облизала губы. Тут, наверное, было бы проще, если бы он не переспрашивал, но, с другой стороны, решать было приятно.

— Пока нет. А там — как будешь себя вести…

— Ну тогда мне надо быть в курсе, как ты хочешь, чтобы я себя вел, потому что в твоей кровати спать гораздо удобней. — И он оскалился так притягательно, что у меня щеки обдало жаром.

Тут можно было предложить договор уже ему… но куда его больше наказывать? И так уже наказан по горло.

— Пока что все идеально, — завороженно глянула в его глаза. — Если бы я мечтала о принце, он был бы похож на тебя.

— Это большая ответственность — быть твоим принцем.

— Не облажайся.

— Ни за что. Мы пойдем погуляем, ты не против?

Я задумалась немного, прежде чем ответить:

— Позовешь, если он станет оборачиваться? Хочу… привыкнуть…

— Тогда пошли с нами.

* * *

В саду было еще свежо, жара не успела разогнать живность по норам, и Рон сразу проснулся, услышав каскад запахов и звуков. Я выбрал место поудобней, без церемоний раздел ребенка догола и положил его в траву. Слышал, как часто задышала Айвори на такой поворот, но благоразумно промолчала, позволяя сейчас мне решать. Сын сразу перевернулся на животик и поднял голову, осматриваясь. Я опустился рядом:

— Не хочешь пробежаться? — улыбнулся.

К сожалению, первый оборот у него теперь будет долго ассоциироваться со стрессом. И нет, он не хотел оборачиваться. Никого ведь искать не нужно — мама и папа рядом, а значит все хорошо и так.

— Вообще, он рано обернулся, — заметил я.

— Я тоже нашла информацию, что оборачиваются после полугода. Думала, у меня есть время, — присела рядом Айвори.

— Время для чего?

— Думала подать документы либо в Аджун, либо куда-то еще, — опустила плечи она и сжалась.

— Правда поехала бы жить в Аджун? — удивился искренне.

— Ну а был выбор? Я понимала, что ребенку нужны свои…

— Они навсегда остаются чужими.

Рон делал вид, что не он вчера носился по саду медвежонком. С любопытством осматривался, ерзал, в итоге даже пополз, но оборачиваться зверем не хотел. Боялся. Или не видел необходимости. С другой стороны, мне это сейчас было только на руку.

— Можно тебя пригласить на обед?

Айвори непонимающе на меня посмотрела, не успевая за сменой темы. Но мне не давали покоя ее слова, когда вытащил ее с посиделок с Сезаром. Она тогда сказала, что ей хотелось, чтобы ее просто пригласили вот так посидеть, поговорить, пообедать…

— Возьмем малыша, погуляем, поедим где-нибудь…

Ее губы дрогнули в восхищенной улыбке:

— А если Рон обернется?

— Ну теперь тебе этого можно не бояться, — улыбнулся. — А властями Смиртона это не запрещено.

Айвори завороженно замерла, глядя мне в глаза.

— Хорошо, — кивнула. — Мы попробуем стать нормальными?

— Я бы хотел. — И я, наконец, поддался искушению и дернул ее за руку себе на колени. Айвори опешила — замерла зайцем и даже дышать перестала. Не стоило, наверное, ее тащить к себе так… Но я больше не мог терпеть. Мы занимаемся сексом, и он только разжигает голод прикосновений. Она сидела рядом, но ощущалась будто чужой, и меня это не устраивало. — Я скучаю… — Наверное, с этого стоило начать заново. А не со всего, что произошло. И я коснулся ее виска лбом: — Дико скучал по тебе все то время, что не видел…

Не хотелось, чтобы она думала, будто лишь ребенок поменял все между нами. Рон вдруг восторженно вскрикнул, найдя маму в моих руках, и замотал ножками, намереваясь занять свое место в моих запоздалых объяснениях. Айвори подняла его на руки и устроила так, что он мог видеть нас обоих. А сама вдруг обвила рукой мою шею и прижалась ко мне. Осторожно, испугано… и так трогательно и немного отважно. Будто зайка в лапах медведя.

— Доброе утро. Позволите? — послышалось осторожное позади. — Как удачно, что все пациенты в одном месте.

Нас обошел доктор и опустился рядом на корточки, заглядывая через плечо на Рона.

— Здравствуйте, — смущенно пролепетал мой зайчик и попытался сползти с колен, но я не позволил.

— Как себя чувствует тезка? — док поставил чемоданчик рядом.

— Он вчера обернулся, и мы переживаем, что это может быть тревожным симптомом, — залепетала Айвори.