Там меня встречает красивый букет цветов. Их я получаю с первого рабочего дня и, кажется, уже не представляю свое утро без этой красоты. Но, думаю попросить, чтобы они присылали цветы, хотя бы раз в три дня, ведь эти, даже завянуть не успевают, а столы девочек моего отдела уже украшены.

Сегодня мы решили устроить вечер на троих. Заезжаю на такси в супермаркет, покупаю мясо, вино, конфеты, свечи и тысячу всяких мелочей, которые потом еле тащу.

Вваливаюсь в квартиру и приступаю к готовке и подготовке к вечеру.

Но закон подлости никто не отменял. В этом я убеждаюсь уже через пять минут, когда в дверь, снова не постучав и без предупреждения вваливается никто иной, как старший Рид.

– Вы специально, делаете так?

– Хотел спросить о том же. Ты тут постоянно обитаешь? Насиживаешь местечко?

– А вам не приходило в вашу умную голову, что мерить всех по своей супруге глупо.

– Знаешь в чем тут все дело?

– Ну что вы, откуда мне то. Просветите неодаренную умом простушку.

– О нет, с умом у тебя все в порядке, но у меня все-таки лучше.

– Мы переходим на личности и обзывательства?

– Не скажу, что не хотел задеть тебя…

– У вас и не получилось, мне просто нужно было понять и заготовить свою речь, на тот случай, если захочу назвать вас козлом. Ой, простите, продолжайте.

– Так вот. Если моя супруга и использует меня, то лишь потому, что я ей это позволяю…

– Вы не против, если я продолжу, – указываю на стол с продуктами, – мои мужчины будут удивлены, тому факту, что я не приготовила им ужин, потому что меня отвлек их отец, который к их приходу уже переступит порог квартиры.

– Тогда продолжай.

Садится на стул, предварительно отодвинув его в сторону и молчит, закинув ногу на ногу.

– Кажется вы хотели продолжить разговор.

– Все, что ты видишь – это все мое.

– Хорошо, что ваши сыновья не объекты недвижимости.

– Но и они принадлежат мне. Все, что они тратят на тебя это мои деньги. Я в любой момент могу вышвырнуть их из фирмы. Отобрать все до последнего цента.

– Странно, ведь у них есть заработок. Даже зарплата. Плюс сеть отелей.

Начинает громко смеяться.

– И, ты решила, что это принадлежит им? Тогда ты действительно глупа.

– Я ничего не решала, и мне не особо интересно, чем они владеют.

– У них ничего за душой, весь бизнес принадлежит мне.

– Меня раздражает, что вы пришли говорить о материальной составляющей. Не на те уши вы решили присесть.

– Послушай. Я говорю серьезно. Предлагаю тебе деньги в обмен на то, что ты уходишь и не возвращаешься.

– Боже, я польщена. Столько внимания, какой-то очередной девке. Или вы приходили к каждой с щедрыми предложениями, соря купюрами?

– Честно признаюсь, ты не первая. Одна уже была. Она оказалась умней. Потому что согласилась сразу, ведь я предлагаю один раз. Не уйдешь сейчас, в другой раз вылетишь без чаевых.

– Противно само употребление подобных слов в контексте с сыновьями. Как вы так можете?

– Я привык оберегать их от продажных сучек.

– Но я не продаюсь. Разве незаметно?

– Это сегодня. Мало ли что ты решишь завтра. Ветреные девицы непостоянны.

– Вот сразу заметно человека с опытом. Если вы закончили с угрозами я бы вас попросила, – указываю на дверь рукой, остаюсь спокойной, но на самом деле меня аж трясет от одного его вида.

– Запомни мои слова, если не уйдешь, я лишу их всего и им придется очень долго подниматься по карьерной лестнице, живя по съемным квартирам с тобой. Как долго, мне интересно, они выдержат такую жизнь? Особенно, если я немного подсуечусь, у меня то много друзей, которые любят перекрывать кислород маленьким желторотым идиотам.

– Поверить не могу, что мы говорим об Итане и Джеймсе. Вы в своем уме вообще? Спуститесь уже на землю. Они ваши дети.

– Вот именно, девочка. Они мои дети и я буду их защищать, даже таким путем.

– Их? Да вы о них заговорили под конец разговора, который заключался в вас и деньгах. Уходите у меня много дел, и надеюсь, мне не нужно повторять, чтобы я вас тут больше не видела? Иначе, вы даете согласие на то, чтобы о ваших визитах узнали сыновья. Потому что мне кажется они не будут рады такой новости, а содержание наших бесед их так же мало обрадует.

– Не пытайся угрожать, не имея ничего на перевес.

– О, правда? А то, я заметила между вами тишь, да гладь… прям семья года. Вы молодец, всю семью сплотили, один за всех и все подальше от вас. Я попросила вас уйти.

Смотрит злыми глазами, но я буду обманщицей, если не скажу, что в них были и огоньки, будто озорство. Играет? Или ему так нравится меня доводить?

– У тебя ровно неделя, потом действовать буду я.

Мужчина скрывается за дверью, которой нещадно хлопает, а я падаю на стул и начинаю дрожать, роняя слезы. Отчего это бессилие, я так и не поняла, но мной овладела какая-то усталость.

Нужно о многом подумать. Что, если он и впрямь лишит ребят денег. Плевать, их это бизнес или нет, меня волнует, тот факт, что они могут и этого лишиться, если все оставить, как есть. Ведь я не собираюсь уходить.

Что мне делать, боже. Говорить им я не хочу. К чему? Нужно что-то придумать.

В суете и размышлениях готовлю нам ужин, который перестал быть для меня важным. Не хочу, чтобы он влиял на мое настроение, но по итогу сижу практически в слезах посреди кухни и рву на кусочки листья салата, объявив бунт ножу.

Но успокаиваюсь и все-таки беру себя в руки.

– Малышка? Мы дома, – кричит Итан, врываясь в квартиру.

– Детка, я купил тебе Тирамису. Ты как-то говорила, что давно его не ела, – заставляет улыбнуться Джеймс.

Буквально пару секунд думаю о том, что все просто замечательно и бегу к ним со всех ног.

Приезжаю в среду по записи к гинекологу и выясняю одну интересную вещь, которая подкашивает меня, окрыляет, пугает, и конечно же бьет по мозгам.

– Вы уверены?

Шок – это максимальная эмоция, которая во мне есть.

– Уверена.

– Просто поймите, что этого не может быть.

– Отчего же? Вы уже, как месяц не предохраняетесь.

– Так стоп. Я пришла по времени. Прошла ровно 21 неделя.

– Восьмое июля уже прошло. А вы ко мне явились седьмого августа.

Восьмое-седьмого месяца и седьмое-восьмого месяца, ну