«Она меня позвала» — словно на повторе прокручивалось в его голове. Он постучал, чтобы не испугать её своим появлением, но подождать не смог. Вот она перед ним с голыми ногами в носках, его большой ей толстовке, склонилась над комодом и вытягивает что-то зубами оттуда. Она настороженно посмотрела на него, распрямилась, подставила перевязанные руки и отпустила на них чёрную тряпочку.

— Привет! Нужна помощь? — произнес он.

— Да, — она замолчала, сделала глубокий вдох. — Я хочу в туалет, я испачкалась и мне нужны твои руки.

Она прикрыла глаза. Он сбросил ветровку на кресло.

— Они в твоём распоряжении.

Он шире распахнул дверь в ванную и придержал для неё.

Наташа открыла глаза, посмотрела на него и прошла внутрь. Развела руки и уронила бельё на стиральную машинку. Он зашел следом и закрыл дверь. Она повернулась к нему.

— Как же всё неловко.

— Наташ, перестань.

Она вскинула руку и поморщилась.

— Надо бы сиделку, но… Меня видело в непотребном виде столько народа. Я не хочу, не могу…не выдержу больше чужих глаз и рук.

— Нат, — он потянулся её обнять, но она отшатнулась.

— Прости, — сказали враз оба.

Она вздохнула.

— Я стащила штаны, но не могу снять остальное. А мне нужно пописать… и сменить прокладку.

Он кивнул.

— Просто говори, что мне делать.

Она неуверенно смотрела на него. Он выдержал её взгляд и тихо произнес:

— Если бы на твоём месте был я, неужели бы ты побрезговала мной?

Она покачала головой.

— Нет.

— Я сделаю только то, что ты скажешь, и так, как ты скажешь.

— Просто я боюсь, что после этого ты меня никогда больше не захочешь.

Она покраснела. Он с трудом сдерживался, чтобы не встряхнуть её и не прижать к себе.

— Посмотри на меня. Наташа, — он немного присел, ища её взгляд. — Я покажу тебе, как я тебя хочу, как только ты поправишься. Если позволишь.

Она покраснела ещё больше, взглянула на него и прошептала.

— Я сейчас описаюсь.

Он поднял крышку унитаза и вопросительно посмотрел на неё.

— Пообещай, что не будешь смотреть.

— Обещаю.

— Пожалуйста, закрой глаза и спусти с меня бельё до самого пола. И не открывай глаза, пока я не скажу.

Он кивнул, закрыл глаза, протянул руки, выполняя всё слово в слово. Он едва касался её кожи, но даже эти лёгкие прикосновения вызывали мурашки. Она села на унитаз.

— Теперь отвернись и можешь открыть глаза. Достань маленький мусорный пакет, разверни его и брось мне в ноги. Только сам не поворачивайся.

Он сделал, как она просила, и услышал шуршание. Она запнула трусики в пакет и выдохнула.

— Можешь повернуться.

Он присел перед ней.

— Что дальше?

— Положи мои штаны в корзину, только не разворачивай, я потом выстираю. А этот пакет замотай и выброси.

Он выполнил всё быстро, снова присел перед ней и заглянул ей в глаза. Как же больно было в них смотреть. Она попыталась отгородиться от него забинтованными руками.

— Мне так стыдно сейчас, — пробормотала она.

Он развел ее руки в стороны, продолжая молча смотреть в глаза. Она начала бледнеть.

— А теперь я хочу заплакать, — прошептала она, смаргивая подступившие слезы.

Он чуть наклонился к ее лицу и тихо произнес:

— Главное, оживай.

Она вздохнула.

— Я знаю, мне нельзя в ванну, но я так хочу помыться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Он внимательно на неё посмотрел.

— Тебе нельзя греться. Я наберу негорячей воды с пеной и не дам тебе разлеживаться. Как ты сама говоришь, то, что в радость, не может быть во вред.

Он улыбнулся ей. И она полу-улыбнулась в ответ. Полу-улыбнулась одними губами.

Он ополоснул ванну, включил воду и налил немного пены.

— Нажми смыв, пожалуйста.

Он наклонился через неё к клавише на стене, она вдохнула его запах. Как же хотелось уткнуться в него и забыться. Но она чувствовала себя грязной, вывалянной в тех взглядах и словах, от которых возможно ли вообще отмыться…

Денис достал упаковку прокладок.

— Рассказывай, что с этим делать. Будем надеяться, что я не безнадежен и разберусь.

Вода набралась на две трети, пена стояла ароматной шапкой. Денис опустился на корточки и снял с неё носки. Она поднялась, подошла к бортику, встала к нему спиной и подняла руки вверх. Он снял с неё толстовку, аккуратно высвобождая каждую руку. За ней последовал больничный балахон. Он со свистом выпустил воздух сквозь зубы: красноватые следы от пальцев покрывали её плечи и предплечья, большой синяк цвел на пояснице, правая лопатка была содрана. Она слегка обернулась.

— Не смотри.

Он сжал кулаки, чтобы не коснуться её.

— Прости меня. Прости, что я так поздно тебя нашёл.

Она вздрогнула.

— Мне нечего тебе прощать… Я хочу помыться.

Он придержал её за локоть, помогая погрузиться в воду. Руки оставались приподнятыми, но тело скрылось в пене, и она немного расслабилась. Пару минут она сидела в воде с закрытыми глазами. Он стоял рядом, разглядывая её. Ей нечего ему прощать! Ей причинили вред из-за него. По его вине она вся в синяках и больше не светится изнутри.

— Придержи меня за локти, я намочу волосы.

Он нежно удерживал её повыше локтей, пока она сползала ниже и запрокидывала голову в воду. Сквозь пену мелькнула грудь, но он заставил себя следить за её лицом.

— Всё, Наташа, пять минут прошло. Давай мыться и выходить. Она глянула на него и кивнула. Он вымыл её волосы. Провел ладонью по лицу, умывая её и стараясь не задеть рассечение на скуле. Тем не менее она дернулась, будто ей неприятно само его прикосновение.