Англию сотрясали демонстрации и митинги. Бунтовали все и вся. Самые разные партии и течения в едином порыве требовали отпустить русских домой. Даже Ассоциация Портлендских Домохозяек присоединила свой дребезжащий голосок к общему хору. На улицу шли простые обыватели, испуганные возможной конкуренцией за рабочие места или просто захваченные общей истерикой. Во всех крупных городах толпы блокировали уличное движение. Впрочем, это никого особенно не волновало, водители тоже были на митингах. Во Франции творилось то же самое. В Америке накал страстей был ниже. Помалу сползающий в последнее время в сепаратизм Техас, с самого начала не поддержавший федеральное правительство в «русском вопросе», как только начался шум, учредил спецрейс «Остин – Варшава», а Калифорния, с отставанием всего на двадцать минут, – «Сан-Франциско – Прага». Зато бурлила Европа. Демонстранты требовали от своих властей не только отказаться от введения санкций против русских, но и воздействовать на Лондон, Париж и Вашингтон. Совет Безопасности ООН, похоже, заседал всю ночь, одну за другой принимая противоречащие друг другу резолюции.

В полдень Анхела Меркиль выступила по телевидению с осуждением решения «властей некоторых стран по ограничению свободы передвижения граждан».

– Мы, – рассказывала канцлер Германии своей стране и всему миру, – не понимаем, чем вызвано столь непродуманное решение, и призываем правительства Франции, США и Великобритании внять голосу разума.

После этого декларации государств пошли потоком.

В дверь номера постучали в шесть вечера. Андрей лежал на кровати, глядя в потолок. Вещи он давно собрал, не сомневаясь в неизбежности этого визита. Только не знал, в каком направлении лежит дальнейший путь бывшего старшины Первушина.

– Господин Первушин?

Вошедший был в штатском, но спецслужбами воняло за версту. Значит, все-таки арест. Ну и хрен с ним. Вместо одного человека СССР получит тысячи, десятки тысяч, а может, и миллионы людей.

– Товарищ Первушин, – поправил его Андрей.

– Какая разница, – поморщился гость, – правительство Содружества просит вас немедленно покинуть территорию страны. Ваш рейс отправляется через два часа.

– Так в СССР не выпускают же. А в другое место мне самому неохота.

– Решение о запрете выезда отменено. Самолет летит в Варшаву. Там будут пущены дополнительные поезда.

Первушин оторвал голову от подушки и, наконец, посмотрел на гостя.

– А остальные?

– Что остальные? Все русские летят дополнительными рейсами. Если не хватит мест, добавим рейсы.

Первушин усмехнулся:

– И с чего это вы стали такими добренькими? Прямо отцы родные!

– Кончай ломать комедию, ублюдок, – по-русски заорал англичанин, – а то мы не знаем, кто начал весь этот бардак! Вали к своему Сталину! Все валите! Чтобы через два часа и русского духу у нас не было.

Андрей наконец встал с кровати, лениво потянулся и вдруг одним, почти незаметным на глаз движением оказался вплотную к «Джеймсу Бонду».

– А ты что хотел, падла? Русских остановить? Ну-ка вспомни историю, мудозвон! Это кому-нибудь когда-нибудь удавалось?

Московская область. Пос. Долгопрудный.

Бывший комбинат «Дирижаблестрой»[25]

Как только разнеслась весть, что на заводе собираются расконсервировать дирижабль, все те из «дирижабельного племени», кто еще оставались в поселке, потянулись к эллингу, забыв об отдыхе. Пришли мастера такелажного дела Курин и Воробьев, инженер и конструктор дирижаблей Гарф, бортмеханики Новиков и Матюнин. Появились пилоты из местного воздухоплавательного отряда. Привычно занял свой пост комендант эллинга Фадеев. Разложив на полу эллинга такелаж, мастер Гузеев, бывший командир дирижабля инженер Устинович, другие авиаторы проверяли расчалки, узлы креплений. Только они, своими руками собравшие в тридцатом году первый воздушный корабль эскадры «Комсомольская правда», могли быстро разобраться во всех хитросплетениях тросов и штуртросов. Мастер по ремонту оболочек Ксения Кондрашева чуткими пальцами прощупала каждый шов. Мотористы принялись опробовать долго пребывавшие в бездействии моторы. Водород для В-1 собирали, как говорится, «с бору по сосенке». Наполнившись газом, он раздулся и «повеселел», складки и вмятины на нем разгладились. Несказанно рады были ему, заново рожденному, и люди, верившие в любимое дело.

На летном поле Долгопрудного в это жаркое летнее утро было необычно людно. Вокруг выведенного на середину поля играющего на ветру дирижабля сгрудились солдаты, присланные на помощь из ближайшей воинской части, работники завода, просто горожане, привлеченные видом парящего над самой землей аппарата.

– Ну вот, Ленка, смотри, – показывал своей жене на поле Сергей Попов, назначенный ответственным за восстановление дирижабля и один из самых больших энтузиастов воздухоплавания. – Есть надежда на то, что наша работа будет востребована. Говорят, дирижаблями заинтересовался сам товарищ Сталин. Жаль только, что придется собирать по крохам растерянное так недавно… Работы очень много, но она не пугает, ведь любимое дело. Планов еще больше.

– Фантазер ты мой, фантазер, – влюбленно глядя на мужа, ответила Лена. – Сам-то веришь?

– Конечно, верю. С новыми материалами, с гелием вместо водорода дирижабли станут безопасным и экономичным транспортом. Представь себе дирижабль-кран, который прилетит прямо на заводской двор, подцепит под себя собранную целиком турбину для электростанции или целый мостовый пролет и отнесет этот груз на тысячу километров, прямо к месту назначения. И не придется разбирать уже готовый агрегат, тратить время на новую сборку, проверку и испытания. А грузопассажирский дирижабль? Большой, словно кит, из новейших, придуманных за семьдесят лет материалов, с самыми современными приборами и двигателями? Взлетев в Москве, он приземлится в дружественной Гаване, не останавливаясь нигде по пути, не завися от промежуточных аэродромов, используя топливо только на движение…

– Сергей, все готово, – прервал его монолог подошедший Устимович, – пошли.

– Ну, все, – поцеловав жену в щечку, Попов устремился вслед за спешащим к гондоле дирижабля инженером.

СССР. Аэродром Капитнари.

Экипаж самолета Ан-12 «Летающий хохол»

– Прилетели, мягко сели, высылайте запчастя… – шутливые строки старой авиационной присказки Антон произнес очень серьезно, словно не вводил самолет в стандартную, много раз выполненную «коробочку» над аэродромом, а готовился к аварийной посадке. В полном соответствии с этой самой присказкой, относящейся, по слухам, еще к двадцатым годам прошлого века. Посадка действительно предстояла сложная. Ни тебе радиосистемы навигации, ни «ближнего привода», все «на глаз». А аэродром горный, полоса короткая. Так что и «коробочку», и заход на посадку аккуратно надо делать. Одна ошибка, и… «нас извлекут из-под обломков». Если бы не африканский опыт, то Куделько ни за что не согласился бы на посадку в таких условиях. А сейчас просто стал действовать осторожнее, чаще обычного окидывая взглядом приборную доску и держа штурвал так, словно он стеклянный. Подтянулись и остальные, никаких шуточек, четкие короткие доклады. «Мыкола-президент», Николай Янукович, еще раз связался с диспетчером, но о результатах разговора промолчал, чтобы не отвлекать командира.