– Нервы, чтоб им пусто было.

В одиннадцать вечера Варвара легла в постель. Минут сорок она читала любовный роман, а затем, устав от напавшей зевоты, выключила ночник и повернулась на правый бок.

На часах было без четверти два, когда Нижегородская проснулась от протяжного голоса, напоминающего стон.

Приподнявшись на кровати, она прислушалась.

– Варвара Тара-а-а-асовна, – доносилось из коридора. – Варвара Тара-а-а-асовна, где вы?

Покрывшись потом, Нижегородская крикнула:

– Анна, это ты?

В ответ тишина.

– Иван?

Снова молчание.

Сунув ноги в тапки, Варвара отчетливо услышала легкий стук в дверь.

– Варвара Тара-а-а-асовна, – стонал неизвестный. – Вы здесь? Как мне вас найти? Отзовитесь.

Слыша бешеный стук сердца, Нижегородская одним рывком распахнула дверь и выглянула в коридор.

Никого.

– Фу… неужели показалось?

Сделав несколько шагов по направлению к лестнице, Варвара почувствовала, как нечто холодное коснулось шеи.

– Птичка все-таки вышла из гнездышка? – прошипели над самым ухом. – Замечательно. Не вздумайте оборачиваться, Варвара Тарасовна. Пистолет заряжен. Одно неверное движение, и ваши мозги окажутся на этом замечательном ковре.

Нижегородская замерла как вкопанная.

– Кто вы?

– Я тень прошлого. Призрак! Фантом!

* * *

Розалия Станиславовна вернулась домой в начале пятого вечера. Поставив клетку с Арчибальдом на пол, она объявила:

– Можете нас поздравить – как я и говорила, Арчи занял на выставке первое место.

– Ух ты, – Натали захлопала в ладоши.

– Неужели он ни разу не опозорился? – с сомненьем спросила Катка.

– Представь себе, нет. Мой ангел вел себя как светский лев. Ни одного похабного словечка за все три часа. Представляете?

– Ни одного? – Ната покосилась на попугая. – А это точно наш Арчи?

– Отвали, сволочь! – прокричал пернатый.

– Можете не отвечать на вопрос, – буркнула Натка. – Это действительно он.

– Мой мальчик показал высший класс. У всех попугаи тупые как паровозы, кроме заезженных фраз ни черта не знают. А Арчи… Боже! Девочки, вы бы только слышали, что он там говорил!

– И что же? – Копейкина поудобней уселась на диване.

– Сначала он в подробностях рассказал всем присутствующим, откуда мы приехали. Правда, слегка перепутал адрес.

– Насколько слегка?

– Ну… вообще-то там люди не живут. Вообще! Поняла намек?

– А говорите, не выражался.

– Один раз не считается. Зато потом он читал отрывок из поэмы Пушкина «Домик в Коломне».

– Кто? – Натка разинула рот.

– Чем ты меня слушаешь, оглобля? Про Арчибальда рассказываю.

Катарина отмахнулась.

– Розалия Станиславовна, если хотите рассказать, как прошла выставка, то говорите правду. Не надо вешать нам лапшу на уши.

– Но я не вру.

– Врете! Арчи не мог читать отрывок из поэмы.

– Он читал!

– Нет!

– Да.

– Не верю.

– Читал!

– Если только во сне.

– Ладно, – свекровь топнула ногой. – Не верите? Сейчас сами убедитесь. Натка, немедленно сядь рядом с тупоголовой идиоткой.

– Так вы ж стоите.

– …!…!…!

Натусик едва успела унести ноги на кухню.

– Так, а теперь, когда эта зараза покинула помещение, мы с Арчи продемонстрируем тебе наше мастерство. Ты готова?

– Всегда готова, – пискнула Копейкина, глядя на Арчибальда.

Розалия открыла клетку, взяла попугая на руки, зачем-то развернулась, присела, а затем, озарившись улыбкой, велела:

– Арчи, давай.

И попугай заговорил. Катарина была готова лишиться чувств. Свекровь не врала, Арчибальд действительно читал отрывок из поэмы Пушкина.

Как весело стихи свои вести

Под цифрами, в порядке, строй за строем,

Не позволять им в сторону брести,

Как войску, в пух рассыпанному боем!

– Убедилась?

– Да… я…

– И не надо на меня смотреть, как контуженая матрешка!

Катка пыталась прийти в себя.

– Невероятно! Но как… как вам удалось достичь такого результата?

– Молча. Практика, упорный каждодневный труд и все такое прочее.

– А можно еще раз послушать?

– Нет.

– Почему?

– Батарейки садятся.

– Какие батарейки?

Свекровь спохватилась:

– Хватит нас грузить! Мы с Арчи устали и хотим отдохнуть. Я поднимаюсь к себе. Иди и скажи Натке, чтобы приготовила мне кофе.

Дождавшись, когда свекровь поднимется по лестнице, Катарина подошла к Арчибальду и попросила:

– Арчи, зайчик, прочти еще раз отрывок из поэмы. Пожалуйста.

Попугай взмахнул крыльями.

– Накладные ресницы! Мое платье стоит охренительно дорого! Один сексуальный взгляд, и все мужики у моих ног! Раскрой глаза, овца, ты не видишь, что я занята!

– Нет, Арчи, поэму.

– Сукин сын надул меня на сорок баксов! Баксов! Баксов! Твою мать! Чтоб тебе выкусить!

– Почему ты такой вредный? Читай поэму! – крикнула Катка.

– Пошла ты…!

Катарина пошла. Правда, не туда, а к себе в спальню.

Утром Розалия Станиславовна подняла всех ни свет ни заря, заявив:

– Мы сейчас же переезжаем в московскую квартиру. На сборы вам дается пятнадцать минут.

– С чего вдруг?

– Потому что я так решила! Мне надоел коттедж! Зимой здесь не гламурно! Все! Собирайтесь. Наталья, засовывай пышечку-душечку Лизавету и толстожопого Парамаунта в перевозки. Катарина, детка, собирай свои манатки! Вернемся сюда не раньше апреля. Время пошло, я жду вас внизу.

Не понимая, что произошло, Копейкина, не решившись вступать в перепалку со свекровью, начала собирать вещи. Вообще-то ей самой не особо нравилось коротать денечки за городом в зимние месяцы. Вот летом совсем другое дело, а зимой… короче говоря, Катка не имела ничего против экстренного переезда.

В машине она задала свекрови главный вопрос:

– Розалия Станиславовна, я все-таки хочу уточнить насчет поэмы…