Прижавшись к столбу, Анна покачала головой. Она чувствовала себя беспомощной под гневным взглядом Джоша. И единственной защитой была ее собственная правда.

– Неужели вы не понимаете? – воскликнула Анна. – Не имеет значения, что произошло… не имеет значения, что чувствую я или вы… потому что этого не должно быть!

У Анны дрожали руки, в голосе слышалось отчаяние. И еще Анна почувствовала, как в глубине души закипает злоба.

– Как вы думаете, к чему это может привести? – спросила она требовательно. – Господи, вы же мой наемный работник, странствующий ковбой! Неужели вы в самом деле решили, что я могу стать вашей любовницей? Или что мы поженимся, и наши дети будут носить вашу выдуманную фамилию? То, что произошло между нами, было ошибкой! Я не могу исправить эту ошибку, но в моих силах забыть о ней и ни за что не допустить ее повторения! Ну почему вы не можете этого понять?

Освещенные солнцем пылинки, которые совсем недавно так красиво парили, теперь напоминали застывший дым, повисший над местом катастрофы. Сладкие ароматы осени, пропитавшиеся злобой и болью, вызывали отвращение и удушье. Вытесняя все остальное, пространство заполнило эхо слов Анны.

Взгляд Джоша скользил по ее искаженному страхом лицу, растрепавшимся волосам, вздымавшейся груди. Когда их глаза вновь встретились, Анна отметила, что сейчас он смотрит на нее как-то иначе… С пониманием, что ли?

– Теперь мне все ясно, – тихо промолвил Джош. В голосе его звучала насмешка, а в глазах, что еще хуже, появилась жалость. – Вы считаете вполне приличным, даже особым шиком, разъезжать по округе в коротких юбках на своей машине, и вам плевать, что могут сказать о вас люди. Великолепная леди Хартли, достаточно сильная, чтобы управлять одним из крупнейших ранчо в Техасе, достаточно храбрая, чтобы встретить кучку негодяев с ружьем в руках или поскакать наперерез несущемуся стаду. Однако в душе вы просто испуганная маленькая девочка.

Джош вплотную приблизился к Анне и осторожно, но решительно положил ладони ей на плечи.

– Анна, до каких же пор вы будете убегать от того, чего даже не можете осознать? – с болью произнес Джош.

Анна внезапно почувствовала ужасную усталость.

– Черт бы вас побрал, – дрожащим голосом пробормотала она, не пытаясь отстраниться, – все равно в этом не было никакого смысла.

А потом Анна открыла глаза и заговорила. Голос ее звучал устало и ровно.

– Я сделала все, что должна была сделать. Я уволила вас, приказала убраться с моего ранчо, отвергла ваши ухаживания, а вот теперь даже… ударила вас. – В голосе Анны невольно зазвучали умоляющие нотки. – Что мне еще сделать, чтобы вы оставили меня в покое? Прошу вас, почему бы вам не уехать?

На губах Джоша появилась печальная улыбка, не насмешливая, не саркастическая, а полная жалости.

– Хорошо, – медленно произнес он, – я уеду. Сяду на лошадь и ускачу, и вы больше никогда не увидите меня. Однако на этом ничто не закончится.

Руки Джоша, скользнув по плечам Анны, обхватили ее лицо, пальцы зарылись в волосы. “Ох, если б можно было убежать!” – мелькнуло в голове у Анны. Мелькнуло и пропало.

– Вы можете вышвырнуть меня отсюда, – продолжал Джош, – можете упрятать меня за решетку, можете закопать меня в землю и проклясть, стоя на моей могиле, но это не поможет вам избавиться от меня. – Лицо Джоша сейчас находилось так близко, что она чувствовала на щеке его горячее дыхание. – Давайте, – он усмехнулся, – увольняйте. Выйдите на дорогу и посмотрите, как я скроюсь вдали, расставьте охранников, чтобы я не смог вернуться, запритесь в своем большом красивом доме и почувствуйте себя в безопасности… Но это не поможет. Я все равно буду рядом.

Я буду ладонью, которая гладит ваши волосы, когда никого нет поблизости, я буду воздухом, которым вы дышите, солнечными лучами на вашем лице, той болью, которая вас мучит в темноте одиночества. Я буду именем, которое вы прокричите в ночи, тщетно ожидая ответа, лихорадкой в вашей крови, голодом, который невозможно утолить. Я буду преследовать вас, Анна Эджком, каждую минуту, днем и ночью, всю оставшуюся жизнь. Вы никогда не избавитесь от меня.

Анна стояла, завороженная прикосновением ладоней Джоша, его глазами и голосом, она не чувствовала ни своего дыхания, ни сердцебиения. Ей казалось, что она уже больше не существует. Казалось, так продолжалось целую вечность, но внезапно Анна пришла в себя и отпрянула от Джоша. А затем убежала.

Двое мужчин снова встретились в следующий субботний вечер в салуне “Шестой выстрел”. Публика заполнила салун почти до отказа, и никому не было дела до посетителей, встреча которых со стороны выглядела как случайная.

Эдди Бейкер поглядывал в зеркало, висевшее над стойкой бара, звук его голоса приглушал стоявший в салуне шум.

– Черт побери, ты слишком мало сделал за те деньги, которые получил!

Ковбой небрежно вскинул палец, давая знак бармену подать еще пива. На говорившего он даже не посмотрел.

– Мне показалось, вы хотите, чтобы работа была выполнена профессионально.

– Я хочу, чтобы она была выполнена, – недовольно заявил Эдди, стиснув пальцами стакан.

Ковбой усмехнулся:

– Ставки в игре повышаются, да?

– Сейчас она как никогда полна решимости. Надо что-то делать.

Задумавшись, ковбой отхлебнул пива.

– Сегодня вечером вас устроит? – спросил он Эдди промолчал.

Ковбой неторопливо допил пиво, расплатился и покинул салун. А Эдди уходить не спешил: он потягивал виски, а когда знакомый, шлепнув его по плечу, пригласил поиграть в карты, Эдди приглашение принял.

* * *

Анна расхаживала по комнате, каждый раз задерживаясь у окна. Ближе к вечеру работники отправились в город, а сейчас сумерки уже совсем сгустились. Все уехали или один остался и ждет?.. Если она выйдет из дома, то, может, увидит в темноте огонек сигареты? А если останется и продолжит считать минуты, возможно, услышит шаги на крыльце и тихий стук в дверь…

Откроет ли она?

Прошло два дня с последнего объяснения с Джошем, и с тех пор каждый час жизни Анны был наполнен ожиданием, страхом и раскаянием. За эти два дня Анне удалось всего несколько раз мельком увидеть Джоша. Ожидание так же сильно выматывало нервы, как сильно угнетала нынешняя вечерняя тишина пустого дома. Сейчас Анна была совсем одна.

Чего она боялась? Ну уж конечно, не Джоша.

Она остановилась посередине комнаты, сцепила руки за спиной, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Нет, в конце концов, это просто смешно! Она не станет торчать весь вечер в собственном доме, словно пленница, терзая себя воспоминаниями и вскакивая при виде движущейся тени. Не будет сидеть здесь, как покалеченная птица, и ждать, что случится неизбежное – он придет к ней… или она пойдет к нему.