— Избави боже! — ужаснулась тётя Михайлина.

— А твой зятёк тоже не ест мясо и сало? — встряла в разговор бабка Явдоха, самая старая из Сторожуков.

— Конечно.

— А как же он с жинкой? — покачала головой местная старейшина. — Я б такого мужика на ночь не пускала…

Слова бабки Явдохи потонули в хохоте. А когда смех утих, поднялась председатель сельисполкома и стала говорить о родной земле, которая всегда остаётся родной для украинцев, где бы они ни были.

— Дорогая Павлина сказала верно, — сказала старушка. — Мы там, в Канаде, не забываем о родине! О, вы представить себе не можете, сколько народу каждый год приезжает в Виннипег на фестиваль украинского искусства в день рождения Тараса Шевченко! Стихи его читают! — Она вздохнула. — Увы, к сожалению, чаще в переводе на английский. А вот песни поем на родном, украинском!

И посетовала, что её поколение ещё помнит и чтит национальные традиции, а вот молодёжь…

— Наши, думаешь, лучше? — показала на девчат и парней за столом бабка Явдоха. — Попроси их спеть добрую старую песню — куда там! Эх, жаль Анна не приехала, её бабушка, — кивнула она на Орысю. — Столько знает песен!

— А почему она не приехала? — поинтересовалась гостья.

— Старик у ней хворает. Спина, плечи… Согнуться-разогнуться не может.

— Надо было написать мне в Канаду, я бы помогла ему. Подруга моей старшей дочери работает по контракту в Китае. Её отец тоже страдает воспалением суставов, так она прислала ему жилет. Тёплый и в то же время лечит. Понимаете, в жилет этот вшита целебная трава, действует через кожу.

— Ишь, до чего додумались, — покачала головой бабка Явдоха. — Ну что ж, уважь, милая… Ну а насчёт того, что нет Анны — ладно, не беда. Мы Орысю попросим спеть. Хорошо девка спивае.

— А ты только что ругала молодёжь, — улыбнулся Гринь Петрович.

Он встал и сказал тост за молодое поколение Сторожуков, пожелав им быть всегда и везде первыми, присовокупив, естественно, и внуков тёти Михайлины.

Старушка расчувствовалась, принесла фотографии. У неё было семь внуков.

— А это моя любимица, Мэри, Машенька, — она с любовью погладила рукой снимок загорелой девчонки в костюме для тенниса.

Фотографии стали переходить из рук в руки.

Здравицы следовали одна за другой. Глядя на гостей, Ганна Николаевна радовалась: уплетали её стряпню за обе щеки вопреки всяким там заокеанским умникам, вроде этого Шелтона.

Лев Владимирович тоже ел и нахваливал, уверяя Орысю, что такой вкусной, истинно украинской кухни нигде не пробовал, хотя ему приходилось бывать в самых лучших ресторанах в различных городах страны, в том числе и в Киеве. Услышав, что Орыся хорошо поёт, он шепнул ей:

— Это уж слишком.

— Что слишком? — не поняла Орыся.

— Понимаете, когда я увидел вас, просто не поверил: такой цветок! И где? В провинции! — Он отстранился, чуть прикрыл тёмные глаза, потом снова приблизился. — Изыск! Какой элегант! И оказывается, ко всем вашим совершенствам — ещё голос! Жажду услышать.

— Смотрите не разочаруйтесь, — с улыбкой ответила Орыся. — Небось там, в Москве, в театрах наслушались…

— Сказать честно, даже надоело. «Пиковую даму» в Большом слушал раз двадцать, не меньше. Куда прежде всего бегут иностранцы? В Большой театр!

— А я как-то хотела пойти, но не смогла достать билеты.

— Бог мой, я бы устроил это в пять минут! Для «Интуриста» — не проблема! Куда хотите: самая лучшая гостиница, ресторан «Седьмое небо» на Останкинской башне, Алмазный фонд, Театр на Таганке!.. — Переводчик достал из бумажника свою визитную карточку и торжественно протянул Орысе. — Ваш покорный слуга!

— Даже не знаю, когда выберусь в Москву, — сказала Орыся, беря визитку.

— По первому звонку — у ваших ног! — заверил Лев Владимирович и ещё тише добавил: — А если вас интересует «Берёзка», ну, там, что-нибудь такое-этакое, могу помочь с чеками.

— Это как раз меня не интересует, — небрежно ответила Орыся.

И сказала правду.

— Да вы, вероятно, не знаете, что там можно купить то, чего больше нигде не достанешь!

Орыся, вспомнив Сергея, его подарки, загадочно улыбнулась. Льва Владимировича это задело.

— Ну, например, косметику от Диора.

— У меня есть, — спокойно сказала молодая женщина и, чтобы не быть голословной, открыла сумочку и продемонстрировала флакончик духов, губную помаду, набор теней, тушь и пудру этой знаменитой французской фирмы.

У переводчика даже челюсть слегка отвисла: сколько стоил косметический набор Орыси, Лев Владимирович знал.

— Были бы деньги, — усмехнулась она, потом уже серьёзно сказала: — А насчёт гостиницы я, возможно, обращусь к вам. Поможете?

— Да-да, — закивал работник «Интуриста», приходя в себя. — Какую пожелаете.

— Где-нибудь в центре. Получше, подороже…

Раньше, когда она задерживалась в столице проездом из Средневолжска, то радовалась койке где-нибудь в «Заре» или «Останкино» за ВДНХ. Но Сергей приучил её к роскошным номерам, и на другое теперь Орыся не согласилась бы.

— Непременно сделаю! — уважительно произнёс Лев Владимирович. — И лучше, если вы дадите знать заблаговременно. Я бы вас встретил. В моем распоряжении очень часто бывает авто, когда обслуживаю какого-нибудь бизнесмена или зарубежного общественного деятеля.

— А вот встречать не надо, — решительно отвергла предложение Орыся. — Тачка — самое милое дело. Ни от кого не зависишь.

Так называть такси приучил её тоже Сергей. Это слово, сказанное небрежно, также произвело впечатление на переводчика. Он склонил голову и развёл руками: как, мол, будет угодно.

За светской беседой с Львом Владимировичем Орыся не заметила, что тётя Михайлина, показав на неё, негромко спросила Гриня Петровича:

— Она что, артистка?

Сторожук затруднился с ответом. Зато Наталья Шалак с улыбкой сказала:

— Орыся у нас безработная.

Тётя Михайлина изменилась в лице, поохала и незаметно вышла.

Слово «безработная» Орыся услышала, но не знала, что оно относится к её персоне. Лев Владимирович увлёк её историей о том, как был переводчиком одного отпрыска короля с Востока, приехавшего к нам туристом. Малый замучил его, требуя повести в злачные места: дом свиданий, порнокинотеатры, на худой конец — бары со стриптизом.

— Я ему объясняю, что у нас нет подобных заведений, — рассказывал работник «Интуриста». — Предлагаю балет на льду, Театр кукол Образцова, Музей Пушкина. Третьяковка закрыта на реконструкцию… А он упёрся, малинки хочет. Скандалист, грозится прервать поездку… Представляете моё положение?

— Вполне, — кивнула со смехом Орыся.