– Ну, если вы уверены… Спасибо. Я ваш должник. Как вас зовут?

– Констандина Уинстэнли, – выкрикнул Невиллл, – так что никаких шуток с ней!

– Вот это да, и не выговорить с ходу! – улыбнулся Рик. – Мы оплатим вашу часть поездки. А фургон надо вернуть на Пловер-стрит, он принадлежит Джеку Сатерну.

– Называйте меня Конни! – крикнула она, наблюдая, как они достают инструменты из фургона и погружают их в багажник такси. Вскоре они укатили, а Невилл остался стоять, сжимая ключи.

– Да чтоб я еще раз… Ты снова втянула меня в какую-то заварушку! Где ближайший телефон?

– Понятия не имею, – буркнула Конни, дрожа от холода в легоньком платьице и накидке. Да уж, ждать придется долго. – Давай пойдем пока пешком и будем надеяться на лучшее.

Рик Ромеро ей улыбнулся! Он знает, как ее зовут, и он ее должник! Разве все остальное имеет какое-либо значение?

* * *

Вот так, с развалившегося старого фургона, всё и началось. Жизнь Конни полностью перевернулась, превратилась в нескончаемую ленту концертов, вечеринок и ожидание драгоценного следующего уик-энда. И что с того, что она не успевала приготовиться к школе, выполнить задания? Настоящая жизнь – вот она, в тени набирающего успех Рика!

Он приехал на рынок в их лавку, как раз когда она подменяла Невилла, – поблагодарить за то, что выручили их на дороге. В обычной одежде – джинсах и вельветовом пиджаке, курчавые черные волосы падают на воротник – он ничем особо не выделялся. Конни же едва могла дышать, когда увидела его в проходе, и поторопилась задернуть шторы, а то дядя Леви вытаращил от любопытства глаза.

– Как прошел концерт? – спросила она, испытывая поначалу некоторую неловкость.

– Все хорошо, благодаря вам. Вот… – Он протянул ей надписанный с краю конверт с пластинкой. – Благодаря вам мы, возможно, сумеем заключить контракт с Тони Амосом, это импресарио. В тот вечер он специально приезжал нас послушать. Так что если бы мы не появились… Как знать, может быть, он махнул бы на нас рукой? Так что я благодарю бога за ваше внезапное счастливое появление на нашем пути, мисс Святая Концертина… Хочешь кофе? Вообще-то меня зовут Марти Горман, – добавил он.

– Я знаю, мне Роза сказала.

– Она классная девчонка и тоже на сцене!

– Да, этим летом она выступает на курортах Батлинз как массовик-затейник. Тоже ждет, когда же ее заметят и дадут раскрыть таланты.

– А я в художественном колледже, учусь, так сказать… Но тут реальная возможность чего-то добиться, так что на учебу не получается особенно нажимать. А ты чем занимаешься?

– Ну, я отличница, учусь с опережением на год… Что будет дальше, не знаю. Если сдам экзамены, то получу стипендию и дальше буду учиться, наверное.

– Ух, значит, ты умная.

– Да вовсе нет! – вспыхнула она, отметая комплимент. Рок-звезду вряд ли прельстит синий чулок.

– А твой кузен уже простил тебя за то, что ты повесила на него возню с нашим старым фургоном? Сейчас-то он наконец отправился на свалку, но отец Джека дает нам на выходные свой рыбный фургон. В нашей работе нельзя без колес.

Конни мечтала только о том, чтобы их разговор длился вечно. Она даже видела себя, словно наяву: вот она движется по городу, а впереди уже светится «Касабланка» с ее тусклыми огнями, оштукатуренными белыми стенами с плакатами и свечами в бутылках. Она словно парила над землей, легкая и даже ставшая выше ростом, пытаясь обуздать непослушные огненные волосы и закутываясь в старое доброе школьное пальто, ибо на улице по-прежнему холодно.

– Значит, тебе понравилось, как мы играем? Ты и твои подруги здорово отплясывали!

Она снова вспыхнула.

– Ну, у нас же тоже было что-то вроде группы: Роза, невеста и я. Мы выступали под названием «Шелковинки». Скиффл, немного поп-музыки. Так, в нашем городишке…

– Выходит, я встретил конкурента! А сейчас вы?.. – Он замолчал, чуть наклонившись вперед, и сердце Конни подпрыгнуло.

– Ну, Джой вот вышла замуж. Роза уехала. А у меня экзамены… Наши пути как-то сами собой разошлись.

– Зато могу поспорить, твои родители только рады этому. Моя мама все беспокоится, что я никогда не заработаю себе на жизнь. А отец у меня – строитель.

Ах, ну да, Горманы. Это же они построили Саттер-Фолд.

– Хочет, чтобы ты пошел по его стопам?

– Не уверен. У меня еще три брата. Дело скорее им перейдет. А ты? Семейный бизнес – кошмарный ограничитель… Твои родители тоже хотят, чтобы ты пошла по их стопам и подхватила дело?

– Мои родители умерли. Мужчина, которого ты здесь видел, это мой дядя Леви. А мой отец умер сразу после войны.

– Мне очень жаль.

– И я наполовину гречанка и не католичка.

– Так вот откуда твое грандиозное имя. Констандина – это же звучит как концертино!

– Точно. А вообще-то я Конни.

– А я Марти, а вовсе не Рик. Насчет Рика это была очередная светлая идея Джека. Вечно он хочет выпендриться. Забавно, мы с тобой выросли в одном городе и ни разу не встретились!

– Мы ходили в разные школы. Я учусь в Гримблтонской школе. Ну, знаешь, эта девчачья…

– Так ты точно умная! Там не учится кто попало!

– Перестань! А ты?

– В школе Святого Франциска Сальского и в школе Святого Джозефа… Пока не выгнали.

– Да, Роза мне рассказывала.

– Да уж, в этом городишке секретов не утаишь, – рассмеялся он.

– Пожалуй. Но у тебя, наверное, были какие-то причины так поступать?

– Братья в монастыре были очень строгими, чересчур строгими. Один любил сечь малышей розгами, так что однажды я ответил ему тем же – стеганул его хорошенько. Розгой. Тут-то меня и выгнали. Да-да, среди них хватает злобных личностей и просто извращенцев. Хотя и по-настоящему святые, конечно, встречаются. Но вообще-то я не понимаю религии.

– Я тоже, – кивнула Конни. – Меня воспитывали в греческом православии, а потом в прошлом году мама умерла.

– Тяжело тебе, должно быть… – Он помолчал, и в его темных глазах мелькнула тревога. – А с кем ты живешь?

Ну как ему объяснить сложное устройство жизни в пансионе Уэйверли? Тетя Сью ей вроде полуматери. Бабуля Эсма. Джой – наполовину сестра. И все они приходятся родственницами одному и тому же мужчине…

– Я живу с тетушками, которые на самом деле мне не вполне тетушки, если ты понимаешь, о чем я, – попыталась она объяснить и хихикнула. Он в ответ рассмеялся, и обстановка разрядилась. Кому охота говорить о своих родных, когда прямо перед носом покачивает мачтой корабль мечты?

– Хочешь как-нибудь выступить с нами? Ты могла бы помогать на заднем плане. Будет тесновато, но я твой должник.

– А я успею сбегать домой переодеться? Я тут вся пропахла кремами и мазями.