– Он станет убийцей. Убийцей, которого назовут маньяком. Разумеется, не все латимеры – маньяки и не все маньяки – латимеры. Но если убийство происходит среди белого дня, в скверике, где обычно гуляют люди; в подъезде дома, где не проходит и минуты, чтобы кто-то не вошел; на автобусной остановке, в вагоне электрички – а свидетелей нет, то тут наверняка поработал латимер. Если преступление совершено с особой жестокостью, если жертву перед смертью пытали, – ищи след латимера. Если убийца получает статус неуловимого, – знай, это латимер. Слышали о ростовском оборотне?

Вагаев кивнул.

– Я помню наизусть все цифры, хотя не припомню, брился ли сегодня утром. Глупо устроена старческая память! Не старейте, молодой человек, послушайте моего совета. Дрянное дело! Лучше умереть молодым. Так вот, он убил пятьдесят пять человек, большинство из которых были дети в возрасте до десяти годков! Его ловили двенадцать лет. На причастность к преступлениям проверили более 200 тысяч человек. За время проведения операции «Лесополоса» собрали информацию на 48 тысяч человек, имеющих хоть какие-либо сексуальные отклонения. За годы поиска на специальный учет поставили шесть тысяч человек. Двоих, попавших под следствие и признавшихся в преступлениях, которых они не совершали, – зачем уж, бог весть – приговорили к смертной казни. Омоновцы с приборами ночного видения сидели в тайниках, в лесопосадках. Зарвавшегося латимера задерживали два раза! И оба раза ему удавалось ускользнуть. Но потом, к счастью, дошло до них – позвать меня! Не то чтобы оперативная группа оказалась слаба, там было пятьдесят человек, почти по человеку на жертву, и все – первоклассные специалисты. Его искала вся страна: милиция, агенты, внештатные сотрудники органов, рабочие дружины, даже КГБ, а результата не было. Латимера мог взять только я. Он обнаглел до такой степени, что, замучив жертву, даже не уходил от тела. На месте преступления дожидался оперативников! Он выглядел добродушным и благообразным, с круглым сытым лицом и был даже вполне прилично одет. Расхаживал, словно радушный хозяин, встречающий гостей, заглядывал в лица людей. Их досада, их злость были для него, очевидно, приятным десертом после плотного обеда… Я просто подошел к нему поближе. Он даже ухом не повел… И тогда я протянул руку и пристегнул его к себе наручниками. Как он был изумлен! Но еще больше были изумлены оперативники – услышав, как визжит пустота, увидев, как сам по себе мечется в воздухе браслет наручников, пустой браслет. Постепенно латимер стал виден… Через полгода его расстреляли. Правда, в этом я не уверен. Я не присутствовал на казни, и он, по идее, мог улизнуть…

Вагаев разлил по рюмкам согревшуюся водку. Молча выпили.

– По крайней мере, их можно убить…

– Как и все живое. Правда, один из них говорил мне, что, мол, смерть человека и смерть латимера – настолько разные вещи, что их не стоит и сравнивать. Уверял, что после кончины они попадают не в ад и не в рай, а куда сами захотят. Разумеется, проверить это утверждение невозможно. Хотя латимеры действительно совершенно не боятся смерти…

– И что мне теперь делать?

– Простите, я как-то не ожидал этого вопроса. Доесть салат, я полагаю.

– Как мне жить?

– Да живите, как живется, гос-споди! – всплеснул руками Семенец. – Ваш дар должен не усложнять, а упрощать вам жизнь! Тем более вы избрали такую профессию… Со своей стороны, я могу обещать вам любое содействие, любую помощь! Обращайтесь, не стесняясь!

Обменялись номерами телефонов, и Семенец снова пустился в воспоминания. Старик захмелел и, пожалуй, начал привирать. Например, заявил, что во время войны ему было поручено сформировать из лояльных латимеров отряд специального назначения и якобы именно этот отряд предрешил ход войны.

Конечно же, это могло оказаться и правдой. Как Вагаев мог убедиться впоследствии, чем невероятнее звучали истории о латимерах, тем вероятнее они оказывались правдой.

Вскоре в стране вспыхнул интерес к непознанному. Экстрасенсы, аномальные зоны, жизнь после смерти, а также привычная троица – снежный человек, неопознанный летающий объект и феномен Бермудского треугольника стали обсуждаться в печати. Попадались и барабашки – таким смешным словечком народ обозначил явление полтергейста. С одним таким полтергейстом, или барабашкой, Вагаеву суждено было познакомиться лично.

Он приехал погостить к родителям, и в первый же вечер мать поделилась с ним местными новостями – у Гиголаевых родилась тройня, племянница Тимура, пятилетняя Тамара, сама испекла сырный пирог, а у тетки Мадины завелся барабашка. Вернее всего, неупокоенный дух ее супруга, у которого остались на земле какие-то дела. Отец нахмурился. Он был атеистом, не верил в сверхъестественные явления и с неодобрением относился к поведению своей сестры Мадины. Конечно, ей тяжело. Она не так давно овдовела, и сыновья ее покинули дом, уехав на учебу, но все ж не стоит Мадине искать утешения в бутылке с коньяком! Это и для мужчины нехорошо, а для женщины – просто-таки недопустимо!

Мадина зашла посмотреть на племянника, за столом пила только чистую воду, но сразу же принялась жаловаться на своего барабашку. По ее словам, в большом опустевшем доме происходило что-то странное. Предметы сами по себе перемещались с места на место. Летали по воздуху тяжелые предметы мебели. Из холодильника бесследно исчезала еда, бутылки с напитками осушались в мгновение ока. В пустой комнате сам по себе включался телевизор. Повсюду сама по себе появлялась грязь. К тому же не раз она слышала шаги, а по ночам даже раздавался раскатистый мужской храп, что ей, достойной вдове, было просто-таки неловко слушать. Незримый жилец вообще-то хозяйку не обижал, но очень уж много ел и любил допоздна смотреть телевизор.

После ужина Тимур пошел проводить тетку. Время было позднее.

– Тш-ш… Слышишь? Телевизор работает! А ведь я его выключила, даже из розетки выдернула! Вот ведь какой самовольный, хозяин-то мой!

Мадина бодрилась, но по ее нитям Вагаев видел, что она напугана и жизнь в постоянном страхе измотала ее. Тимур подумал, что, быть может, она не все рассказала родне о шалостях своего «хозяина».

Прошли в гостиную, и там Вагаев увидел то, что и ожидал. На диване лежал латимер, да какой! Здоровенный небритый мужик в тельняшке! На вошедших он даже не взглянул – успел привыкнуть к вседозволенности.

Вагаев выпроводил тетку обратно в прихожую.

– Ты, тетя Мадина, ступай сейчас к себе в спальню. А я посмотрю, что здесь да как…

– Да неужели ты в этом что понимаешь? – обрадовалась Мадина.

– Конечно. Я же врач. А врачей всех учат гипнозу, ну а где гипноз, там и эта нечисть. Сейчас попробую тебе помочь. Только смотри, не подслушивай!

Отправив тетку в дальнюю комнату, Вагаев приступил к сеансу экзорцизма.

– Ты чего тут разлегся? А ну пошел вон! – сказал он ровным, спокойным голосом.

На латимера это несложное заклинание произвело потрясающий эффект – он подскочил и уставился на Вагаева так, словно не верил своим глазам.