Значит что? — конечно: «Помпей». Грех придираться к «Вирсавии» и «Ковчегу». Названия с небольшими изъянами и заметными только злому глазу возбужденного профессионала. В решающий момент мое ремесло должно мне помочь. Как ни крути: турагентство «Помпей» — это настоящая дикость!

Подошел к стеклянной двери я решительно. Но все же помедлил, примерно, как Помпей, перед тем как войти в святая святых иерусалимского храма.

Встретил меня крупный мужчина в форменном костюме, с плоским металлоискателем в руке. Чуть дальше виднелась стоечка со скучающей за ней девицей, рядом столик, заваленный буклетами. Я спросил, не входила ли сюда девушка, вернее, женщина, с таким вот большим…

— Входила.

— Ее зовут Нина?

— Да, — кивнул охранник, и во взгляде его обнаружилось что-то лукавое. Понимаю, я вел себя не как обычный посетитель, но выражение его глаз относилось не ко мне.

— А я могу ее видеть?

— Нет, — улыбнулся едва заметно человек с металлоискателем.

Я закашлялся, а что мне еще оставалось делать.

— А почему?

— Она у руководства, — сказала девушка из-за стойки недовольно.

— Можно, я здесь подожду? Вернее, я лучше там покурю.

Охранник и девушка переглянулись. Мое поведение их смущало. Горячо!

— А извините, скажите, я, может быть, ошибаюсь, она такая невысокая, да, стрижка вот так вот, большой рот, глаза, такое впечатление, что немного навыкате, хотя на самом деле — нет.

Охранник похлопал прибором по ладони. Поднял брови.

— Да нет, глаза, вроде не на выкате, а так — похожа.

Девушка за стойкой громко фыркнула.

У меня крепло отвратительное ощущение: я что-то угадал, но мне от этого не будет хорошо. Ладно, дождусь я эту «парикмахершу» и…

А что я ей скажу?!

— Присаживайтесь, — предложил охранник, показывая на кресло у журнального столика. Он смотрел на меня с интересом, но без приязни. Чем я могу быть ему интересен?! Пришлось сеть, не было оснований отказываться. Сел и почувствовал раздражение. Теперь все получалось так, что не я к ней явился, а меня назначили для встречи с ней. Это меня не устраивало. Охранник сел в кресло напротив, и это выглядело, будто он начал меня сторожить.

Нет, придется, конечно, уйти. Только как это сделать, не дав повод считать себя идиотом? А! у меня ведь мало времени!

— Скажите, а она долго там пробудет?

Мне показалось, что у охранника глаза сделались настороженные. Вот именно этого вопроса он от меня и не ожидал. Я скосил взгляд и увидел кривую улыбочку на губах девушки за стойкой. Девушка была некрасивая, но улыбалась с позиций какого-то превосходства. Превосходства над Ниной?

Охранник наконец нашел рациональное зерно в моем вопросе:

— Вы что машину неудачно поставили?

Так, что он имеет в виду? Ах, вот он, кажется, что имеет в виду! Он думает, что это я ее привез! Это открытие меня разъярило. Привез и должен забрать! Доставщик! Конечно, надо было его послать, но я выбрал более пассивный способ обороны. Произнес бледными вялыми губами:

— Нет, мы на автобусе.

Глаза у громилы сделались смеющимися при каменном лице, а девушка за стойкой выразительно поджала губу.

Нет, из этой ситуации необходимо катапультироваться. Почему я действительно не на машине? Это же дико смешно — сутенер развозит своих девочек на муниципальном транспорте.

Подожди-подожди, Женя, почему сразу самый страшный вывод?! Ну, с чего ты решил, что она именно утренняя бабочка? Потому что ты ее ненавидишь, и тебе было приятно видеть ее вляпавшейся в дерьмо? Ты в белом фраке, а она… Стой! А с чего ты вообще решил, что сюда вошла именно она? Ты же не видел этого. Есть только косвенные улики. Абсолютно косвенные.

Хлопнула дверь в недрах «Помпея», послышались шаги. Мой взгляд метнулся в поисках источника новых звуков. Рядом со стойкой некрасивой девушки висело зеркало в рост человека. В нем отражался приближающийся по коридору мужчина в белой, расстегнутой рубашке. Девушка испуганно встала. Мужчина подойдя к стойке, перегнулся через нее и чем-то там щелкнул.

— Вечно у вас трубка не так лежит!

— Извините, Анатолий Борисович.

Шеф был так же рыж и самоуверен, как известный персонаж того же имени. Он скользнул по мне взглядом, и сказал девушке, что его ни для кого нет. Она старательно кивнула.

Я заглянул в коридор. В глубине его открытая дверь в комнату. Кто бы мог подумать! Там — обнаженная по пояс Нина.

Анатолий Борисович развернулся и решительно двинулся туда.

И тут зазвонил мой телефон. Никогда я еще так не радовался тому, что он у меня есть. Пусть кто угодно, пусть Василиса, пусть даже Марченко… Номер был незнакомый. Ладно.

Я встал. Решительно и свободно, потому что человек, которому позвонили по мобильнику, тут же выпадает из-под юрисдикции любого очного разговора. Его, убегающего с прижатым к уху куском пластика, простят, сколь бы объективно невежливым он ни был в этот момент. А про Нину додумаем потом.

— Это я, — раздался приглушенный голос в трубке. — У меня мало времени. Выкрал телефон. Я не болен, Женя, не болен! Запомните это! Хотя я и лежачий, но меня возят на процедуры, и я кое-что разузнал. Главное осиное гнездо у них в здании старой лаборатории. Это только сверху она старинная. А на самом деле там стоят железные саркофаги, в них укладывают людей. Я видел, как они туда заходят сами, а потом их вывозят на носилках. Женя, действуйте! Мне уже все равно, но я еще посражаюсь. Женя, проникните в лабораторию, подключайте общественность, затевается что-то страшное… Все, я больше не могу говорить, сюда идут.

И Ипполит Игнатьевич отключился.

Я стоял на улице. Доходило до меня только что услышанное медленно. Я обернулся в сторону «Помпея». Охранник стоял на крыльце. Нет, дорогой, в следующий раз. Сейчас я не готов к разговору по душам с матерью возможно моего ребенка, выбравшей работу утренней девушки по вызову.

Я вообще ни к чему не готов, мне просто надо где-то отсидеться и подумать.

* * *

Мне пришлось немного подождать на лестнице, прежде чем Лолита меня впустила. Я вошел в квартиру, лишь когда по ступенькам с третьего этажа скатилась стайка весело матерящихся девок, закуривающих на ходу. Влажностью воздуха жилище печальной однокурсницы напоминало баню. Да и вообще все было чуть сырое, требовавшее проветривания и просушки.

— А чего они убежали? — спросил я, и тут же вспомнил: Лола уже объясняла мне, что таковы правила — никаких ночевок. Таково условие голландского благотворительного партнера. Европейский опыт работы показал, что в противном случае точка практически обречена на превращение в вертеп. Травка, пиво, мужики…

— Они только обстирываются, моются, гладят, я им варю суп, котлеты. И в чистеньком обратно в нашу суровую реальность. Я тут дезинфицирую все потом. Денег не даю никаких.