Я проснулась со слезами на глазах. Утро не принесло облегчения. Наоборот, осознание того, что сегодня у меня актерское мастерство, принесло очередную порцию отвращения и слез. Да-да, я испытывала отвращение к своей наивности и слепоте. Все факты были на лицо, а я не собиралась их замечать!

Опять школьные занятия прошли не лучшим образом. Все время я потратила на самоконтроль. Я убеждала себя, что не буду с ним ругаться, не буду говорить о своих чувствах, о своей слепоте и неверии. Я должна, как истинный оборотень, хладнокровно разорвать все отношения с ним. Вот в этом я себя и убеждала. Не выдать своих эмоций!

Автобус неотвратимо приближался к остановке. А в моей голове, как в смазливом фильме, играла нагнетающая и удручающая музыка, которая лишь ухудшала обстановку.

Краем глаза я видела, как Дорджест наблюдает за мной. Смущение перед его вниманием, я отбросила в сторону, сконцентрировавшись на парне, который ждал меня на остановке.

Я шла последней, набирая полную грудь воздуха и собираясь с силами. Сердце бешено билось, как загнанный в клетку дикий зверь. Каждый шаг давался мне с огромным трудом. Неимоверных душевных усилий мне стоило поднять на него глаза. На последней ступени я была вынуждена это сделать. Наши взгляды встретились. Сердце дрогнуло. К горлу подкатил огромный удушающий ком.

Карие глаза Маркуса смотрели не просто на меня, а казалось, заглядывали мне в душу. Они плавили мое сердце. Такие нежные и любящие они были.

Сердце из последних сил глухо ударилось о ребра. Взгляд пришлось опустить, чтобы не сдаться и не отступить. Пальцы самопроизвольно сжались в кулаки. Шаг на остановку был сделан с глубоким вдохом. Я сглотнула ком в горле и вновь подняла глаза.

Маркус по-прежнему смотрел на меня нежно и ласково, хотя уже нахмурилось. От него не скрылось мое «неудовольствие».

— Привет, рыжая бестия, — проговорил он обычное свое приветствие. Память и сердце откликнулись на него яркими эмоциями и чуть ли не признаниями в любви. Я шумно выдохнула. Мне пришлось снова набирать живительного воздуха.

— Что случилось? — спросил Тортон, хмурясь. Я даже ответить ему ничего не успела, но это и к лучшему.

— Со мной все в порядке. А вот ты мне скажи… — начала я, но вся решимость испарилась вместе с воздухом из легких. Еще вдох мужества. Я поднимаю глаза. «Боже, какой же он красивый!» — кричит сердце. Я стискиваю зубы.

— … ты спорил на меня? — выговорила я.

Скольких же сил мне стоило не отвести взгляда. Вот теперь и его лицо, и его взгляд изменились. С лица спала улыбка. Во взгляде читался испуг и подозрение.

Сердце резко усилило свой ход. Дыхание остановилось. Я даже могу поспорить, что его вдруг прошиб пот. Но это были лишь ощущения.

Переживает! Значит, это правда… хотелось плакать, кричать, бежать. Сердце до последнего не верило в такую подлость!

— Ламия, я понятия не имею от кого ты узнала, но могу заверить тебя, что все это в прошлом. Да, спор был, но я уже…

— ДА! БЫЛ! Это все, что мне нужно было знать! Надеюсь, что твой ВЫИГРЫШ стоит того! — рявкнула все-таки я, слегка всхлипнув.

Сказать, что мне было больно или даже очень-очень больно, значит, ничего не сказать. Меня предали.

Я практически бежала прочь от него, вдыхая полной грудью столько воздуха, сколько только могли вместить мои легкие, и настолько часто, что со стороны могло показаться, будто вообще не дышу. Меня разрывало от боли. Мне хотелось закричать. Но нельзя. Я должна держать себя в руках.

Зубы сжаты так плотно, что казалось, будто они вот-вот хрустнут и сломаются.

— Ламия, успокойся. Что с тобой? Я впервые тебя такой вижу! — проговорил озабоченный Лоренцо, потому что я влетела в класс даже раньше, чем он сам, хотя и вышел из автобуса несколько раньше.

Я подняла него глаза и чуть не задохнулась от горя. Как? Как я могу хоть словом обмолвится Лоренцо обо всем этом? Лоренцо, он же… мой друг…

В дверях появился запыхавшийся Маркус.

Наши взгляды снова пересеклись. Страх. В его взгляде был страх и мольба, но я больше не поддалась ему. Гнев, меня обуял, что я чуть не зарычала.

Лоренцо несколько раз перевел взгляд с меня на Тортона и обратно. Не знаю, какие выводы он сделал, но ничего не сказал. Он просто схватил меня за плечи и тряхнул. Эту хватку я почувствовала вполне явственно. Скорее всего, он приложил силу оборотня, чтобы хоть как-то обратить мое внимание на себя. Боже, как я ему была благодарна…

Встряска заставила меня перевести взгляд на Лоренцо, в его испуганные глаза. Это немного отрезвило меня. Я вдруг поняла, что повторяю ошибку Фила. Я на грани срыва.

— Миссис Руппен, я плохо себя чувствую, можно мне уйти? — прокричала я, даже не обернувшись на нее.

— Конечно, милая. Что случилось? — тон ее голоса был удивленный.

— Спасибо! — уже значительно тише ответила я, все еще не сводя глаз с Лоренцо, который стал кивать, в знак одобрения.

Я кивнула ему и вышла из класса. Я твердо смотрела впереди себя, заставив не глядеть и не оборачиваться на него.

Наши плечи в дверном проеме были на расстоянии не более двух сантиметров. Его запах наполнил мои легкие, стук его сердца раздавался в ушах. Легкие закололо и стало тянуть. В ушах била барабанная дробь. В глазах навернулись слезы. Сердце билось о ребра с требованием выпустить!

На мгновение я задержалась. Мне показалось, что все мое тело протестует, что одно хочет быть рядом с ним. Я сжала кулаки до хруста костей, но не обернулась.

— Но на следующее занятие я тебя жду. Помни! — прокричала мне вслед миссис Руппен.

Вдруг я почувствовала его руку. Он схватил меня за локоть. Меня еще раз обдало его запахом, а тело чуть ли не парализовало.

— Позволь мне все объяснить, прошу, — умолял Тортон. А во мне вновь проснулся гнев.

Резко я обернулась, кинув в него самый страшный и злобный взгляд, который только могла. Еще мгновение и у меня вырвется рычание!

— Не надо. Дай ей остыть, — проговорил Лоренцо, хватая его за ту же руку.

— Пожалуйста, Ламия! — шепотом выговорил Маркус. Мозг отмечал наличие чрезмерного количества жидкости в его глазах. Он почти плакал. Злость не дала мне воспринять этого. Только в сердце отдалась тупая боль.

— Никогда! Слышишь? НИКОГДА не смей со мной разговаривать! Я ненавижу тебя! — прокричала я ему в лицо и вырвала руку. Теперь я действительно бежала. Хорошо, что хоть инстинктивно я двигалась с человеческой скоростью.

Я бежала по улице, заворачивала несколько раз за угол, бежала прочь. Прочь от него, прочь от школы, прочь из города. Я пробежала мимо автобуса. Он оказался пустым, иначе бы меня снова не оставили в покое. Я бежала вперед. Просто двигалась и плакала. Плакала и рыдала. Слезы лились ручьем, исторгая боль из сердца.