— Да, конечно, одну минутку!

Думай, Маринка, думай! Квартира такая, что прямо сладкие слюни текут, как представишь, что она куда-то на сторону идет. С другой стороны, одно дело — рисковать чужими деньгами, зная, что ты в любом случае застрахован по профессиональной ответственности, и страховая компания возместит твоему клиенту все потери, и совсем другое — своими собственными средствами, доставшимися так тяжело и непросто. Но ведь овчинка стоит выделки! Такая роскошь! Здесь действительно можно практически ничего не трогать, кроме сантехники и окон. Да еще по мелочам кое-что поменять. Но ведь страшно! Она этого человека видит впервые в жизни, доверия он ей никакого не внушает, ведет себя довольно неадекватно, хотя за рамки и не выходит. А его слова, что продажа квартиры — вопрос жизни и смерти… Вообще бред какой-то. Хотя лучше во все это не влезать, так спокойнее. Только чужих проблем ей еще не хватало!

Ее странный клиент вышел из кухни, неся в руках дымящуюся чашку, мгновенно разлившую по комнате запах хорошего цейлонского чая. Марина с благодарностью приняла ее, хлебнула обжигающей янтарной влаги.

— А кстати, ваша квартира не обещана кому-либо еще? Так сказать неофициально? На нее никто не претендует из ваших друзей, недругов, кредиторов, еще кого-то?

— Нет, с этой стороны все чисто, могу вас заверить.

Марина — ты сумасшедшая баба! Беги отсюда как можешь быстрее, и никогда больше так не поступай. Но ведь какой лакомый кусочек! О Боже, помоги! Чертова интуиция, хоть ты что-нибудь внятное скажи, а не бормочи невесть чего.

Время шло и шло, чай был выпит, все вопросы заданы, а Марина все так и не могла дать определенного ответа. Ее собеседник почувствовав, что любая настойчивость с его стороны в данный момент неуместна, и может все разом испортить, не мешал ей свободно предаваться своим мыслям, за что она была ему весьма благодарна. Наконец, через полчаса томительного ожидания, Марина произнесла: «Давайте сюда ваш паспорт, и несите ручку с бумагой».

Еще через десять минут после короткого обсуждения окончательной цены, под диктовку Марины был составлен документ, согласно которому такого-то числа Иваницкий Сергей Александрович получает от Сурковой Марины Евгеньевны означенную сумму (цифрами и прописью), за что обязан в течение ближайшего месяца осуществить продажу ей в собственность принадлежащей ему трехкомнатной квартиры по такому-то адресу. В случае его отказа от проведения всех необходимых процедур и сбора нужных справок и документов, он обязан вернуть выплаченную сумму обратно плюс выплатить Сурковой двадцать процентов от данной суммы за моральный ущерб. Иваницкий несколько раз перечитал написанное и решительно поставил внизу свою подпись и число. Марина знала, что подобной бумаге грош цена, ни один суд, если дело дойдет до этого, ее всерьез не воспримет, но это было единственное, что ей пришло сейчас в голову.

— Я решила, что лично куплю у вас эту квартиру. Для себя. Завтра мы встретимся в десять утра вот здесь, я вам на бумажке все подробно записала. Вместе пойдем в банк, я сниму со счета деньги, вы их пересчитаете, и тогда на том документе, который мы только что с вами составили, мы напишем: «Деньги получены в полном размере», и вы поставите дату, и еще одну свою подпись. А затем мы займемся оформлением документов на квартиру. Надеюсь, вы меня не подведете?

— Да что вы! — мужчина как-то зримо обмяк и даже немного расслабился. — Если бы вы только знали, как выручаете меня! А я, честно говоря, уже и отчаялся надеяться.

* * *

Вот так Марина стала обладательницей шикарной квартиры сталинской постройки. Правда, она до последнего боялась какого-либо подвоха со стороны Иваницкого, но тот, как ни странно, ни разу ее не подвел. Видимо, правду в народе говорят, что дуракам и блаженным везет. Марина только не знала, к какой категории себя отнести, наверное, что-то посередине, вроде блаженной дурочки. Она настолько боялась сглазить свою самую удачную сделку в жизни, которую она ко всему прочему провернула в обход родного агентства (к чему лишние деньги тратить на то, что она и сама знает, как сделать), что даже Юльке и Костику рассказала обо всем в самый последний момент, когда уже прописалась в свою новую квартиру. Они дружно охнули, переглянулись и принялись расспрашивать ее о деталях свершившейся операции. А рассказывать, собственно говоря, было уже и нечего. Разве что Иваницкий оставил ей помимо всего прочего всю мебель и книги. Как он с грустью признался, ему просто некуда было это все вывозить. Марина в принципе могла бы не приплачивать ему ни копейки, но тогда бы ее заживо сожрала ее собственная совесть, и она сверх того, что уже выплатила Сергею, дала ему еще две тысячи долларов. Как только были улажены последние формальности, он, еще раз поблагодарив ее за участие, исчез в неизвестном направлении, и больше Марина его и не видела, и так и не узнала, для чего ему так срочно понадобилось продавать за бесценок свою квартиру, и что за загадочный вопрос жизни и смерти стоял перед ним.

Новоселье справили тихо, впятером: Юлька с мужем, Костя с Васей и она, новая хозяйка. По такому случаю Вася приехал к ней с самого утра и наготовил таких экзотических блюд и в таких количествах, что из-за стола гости не могли выйти еще часа полтора после того, как закончили обедать.

На ее счету оставалась еще значительная сумма, и Марина принялась переделывать новое жилище по своему вкусу. Заменила дребезжащие от ветра окна на стеклопакеты, полностью переделала внешний вид ванной комнаты и туалета, заказала для них полы с подогревом и попутно заменила всю сантехнику. С помощью Костика и Васи перетащила книжные стеллажи в одну из комнат, окончательно и бесповоротно сделав ее то ли библиотекой, то ли кабинетом, то ли своеобразным памятником прежним хозяевам, благо что Иваницкий забыл вывести некоторые портреты, которые Марина развесила по стенам. В принципе, надо было бы их спрятать подальше с глаз, но что-то ей пока не давало это сделать. Какое-то молчаливое преклонение или уважение перед теми, кто жил здесь раньше. Марина еще не просмотрела, какие именно книги перешли в ее собственность, поскольку, чтобы разобраться со стеллажами потребовалась бы не одна неделя, но не удивилась бы даже подшивке «Нивы» за какой-нибудь лохматый год начала двадцатого века.

Зато в оставшихся двух комнатах после перестановки мебели появился столь любимый ею простор. Марина как ребенок скользила в мягких тапочках по паркету, разбегаясь от одной стены и катясь до другой. Ее все сильнее и сильнее охватывало чувство, что она — сказочная принцесса, а это ее дворец. Или остров сокровищ. Потому что каждый день она находила для себя здесь что-то новое и интересное: фотографию грустной женщины с шальными глазами (кто она? где она сейчас?), вложенную между страниц словаря Даля, игрушечного медвежонка, закатившегося под шкаф (какой ребенок засыпал с ним в обнимку и шептал свои детские тайны в плюшевое ушко?), приличную коллекцию оберток от плиток шоколада. Эти находки будили ее воображение похлеще любого приключенческого романа.

Посоветовавшись с Юлькой, Марина обзавелась бытовой техникой, тем более, что во всех магазинах еще действовали рождественские скидки, и упускать такую возможность сэкономить было бы ужасно глупо. Теперь в ее ведении была стиральная машинка-автомат, новая газовая плита, микроволновая печь и музыкальный центр. С караоке (бедные соседи! Если Маринка расходилась в полную силу, то со стороны это больше всего напоминало завывания кошки, которой наступили на хвост). Поскольку в квартире появилось, что красть, следующим приобретением стала металлическая дверь с кучей всяких секретных замков. Марина разбиралась в них часа два, еще где-то полчаса тренировалась самостоятельно их запирать и отпирать, памятуя о своей давней особенности ссорится со всеми ключами и замками сразу, «дверном кретинизме», как она это называла. Зато теперь ей сам черт был не страшен, и попасть в свою квартиру она могла уже за считанные секунды даже с закрытыми глазами.