Среди выпускников Итона и Кембриджа гомосексуализм — нечто вроде ветрянки. Просто повальное явление.

Однако после заявления Буша европейские лидеры дружно поддержали друга Ельцина, солидарно забыв про друга Мишу… Печать — свободная, либерально-демократическая — требовала от них «говорить одним голосом», не исключая при необходимости самых строгих мер.

Только Государственный Министр Иностранных Дел Индии сделал заявление: «Наши отношения с СССР не зависят от личностей, перемены в Москве не затронут их!» — и мягко поинтересовался насчёт поставки «МиГ-29»… Пакистан, знаете…

Да хрен бы с ними… Как в Союзе шли дела?

На Украине Леонид Кравчук заявил, что не признаёт ни ГКЧП, ни КОУ, и надеется, что чрезвычайная сессия Верховного Совета УССР их тоже не признает.

Потребовал, чтобы на этой сессии присутствовал Горбачёв. В противном случае Председатель Верховного Совета Украины, сделав соответствующее заявление о незаконности данной сессии, покинет зал заседаний и, видимо, потом пойдёт и утопится в Днепре (последнее предположение — целиком на совести автора).

В Белоруссии — обращение Президиума Верховного Совета, Бюро ЦК Компартии к жителям республики. Призыв сохранять спокойствие, выдержку, не обострять ситуацию. Стиль — нейтральный, уравновешенный.

Только на Немиге сотня демонстрантов с белокрасными повязками «палицай», среди которых были депутаты оппозиции, что-то вопили о прекращении деятельности КПБ… Мазохисты… Недавно созданный белорусский ОМОН получил колоссальное удовольствие, порезвившись с ними на славу.

В Казахстане Нурсултан Назарбаев обратился к Ельцину с обращением, в котором призвал закончить противостояние, достигнуть компромисса, в десятидневный срок созвать чрезвычайный съезд народных депутатов СССР и установить конкретную дату выборов НОВОГО президента СССР…

В Киргизии президент Аскар Акаев сообщил: «Я заявляю о своей полной поддержке Президента России Бориса Николаевича Ельцина и Президента Казахстана Нурсултана Абишевича Назарбаева!»

При этом он обратился и к Генеральному секретарю ООН Пересу де Куэльяру: «Мы небольшое государство, у нас нет армии, но мы готовы защищать свой суверенитет… Однако у нас нет никаких шансов противостоять армии, вооружённой танками и самолётами. Неужели вы сможете спокойно наблюдать за тем, как будет растоптана наша юная свобода и свергнута избранная государственная власть?»

К сожалению, указанное обращение затерялось где-то в бюрократическом аппарате ООН, вместе с письмом от Королевства Тонга о территориальных спорах с Республикой Вануату, по поводу государственной принадлежности необитаемого атолла Тава-Тава, со всеми его тремя кокосовыми пальмами…

Ну, в Прибалтике определились раньше всех, ещё петел три раза не прокричал.

К середине дня 20 августа парламент в одностороннем порядке объявил о независимости. За это решение проголосовали все эстонские депутаты, все 28 процентов. Возражения русскоязычных депутатов по поводу гарантий для русского населения, так же, как их голоса, во внимание приняты не были.

Верховный Совет объявил Латвию независимой демократической республикой, государственный статус, которой определяет конституция Латвийской Республики от 15 февраля 1922 года…

Однако ни Железного корпуса фон дер Гольца, ни генерала Юденича в округе на этот раз отчего-то не наблюдалось. Так что бороться за их независимость на этот раз было просто некому!

Невероятно, но факт: получив отлуп по поводу прихватизации армейского имущества, Звиад Гамсахурдиа, бывший диссидент, верноподданически сообщил в Москву, что Грузия остаётся в составе СССР.

При этом попросил поддержку Советской Армии в разоружении оппозиционной к нему национальной гвардии…

Короче, в стране было весело!

Не остались в стороне от обсуждения ситуации в СССР и видные эксперты, политологи, общественные деятели…

Збигнев Бжезинский, советник президента понятно какой страны и большой друг России, написал: «Переворот производит впечатление импровизации… Нет четкой координации действий, нет массовых арестов.

Наблюдение с разведывательных спутников — пока они ещё функционировали — не отмечало массовых перебросок войск. Если бы путчисты готовили переворот тщательно, то они в первую очередь учли бы настроения армии и не рассчитывали бы на московский гарнизон. Они бы перебросили войска из дальних районов страны, где люди вплотную познакомились с плодами Perestroyka… Что-то происходит в последние дни, а что — мы пока не знаем! Но что бы ни происходило — мир придёт к счастью только без России, за счёт России и на обломках России!»

Председатель Федерального собрания ЧСФР, автор «пражской весны» и «социализма с человеческим лицом» Александр Дубчек, вышедший из кочегарки, гавкнул из своей подворотни: «Президиум Верховного Совета СССР уже 19 августа обязан был заявить о своей чёткой и принципиальной позиции и постараться в ближайшие дни собрать сессию для обсуждения событий… Этого от него требуют все — и в СССР, и в мире. К сожалению, этого не произошло. Русские оказались манной кашей… Зато подобную миссию с честью и достоинством исполнили руководители Российской Федерации!»

А Войцех Ярузельский заявил, что советские люди, возможно, будут еще горько сожалеть о провале переворота. И добавил, что советовал впервые в жизни позвонившему ему Леху Валенсе ни в коем случае не вмешиваться в дела Советского Союза, не пытаясь ловить рыбу в мутной воде безвременья… И навсегда позабыть о Брест-Литовском и Пинске… А про Катынь вообще заткнуться, от греха.

Либеральнейшая «Гардиан» сокрушалась в не подписанной редакционной статье: «Падение Горбачёва — это не катастрофа. Это трагедия планетарного масштаба! Мы должны потребовать…» и так далее.

У жены своей требуй, которого зовут сэр Джон.

А телекомпания ITV язвила по поводу Горбачёва:

«Ну, что же — ему, как и Хрущёву, просто не следовало ездить в отпуск..»

Компартия Греции никак не выказала осуждения государственного переворота в СССР… Притерпелись.

Хунта, полковники черные… Привычка — вторая натура.

Новое белоснежное здание, выстроенное на Садовом кольце, возле Парка культуры имени Горького, товарища Павлова не впечатлило…

Сарай сараем.

Такой «застывшей музыки» он не понимал. Например, любимый Лаврентием Павловичем Норильск Завенягин застраивал по проектам ленинградских профессоров архитектуры — получилось величественно и строго — колонны, портики, классицизм. Сталинский ампир, короче… Гранитный гимн.

А послевоенные сталинские высотки — подчеркнувшие рвущийся в небо авиационным маршем дерзкий характер юной мировой державы?

Да даже соло на флейте: стекло и мрамор — хрупкий объём и прозрачный воздух ажурных «Дома Наркомфина», «Дома Наркомзема», опередивших свое время футуристических творений Ле Корбюзье…