— Кажется, генерал был весьма неприятным человеком, — тактично заключил Хардинг. — Я вот что хотел узнать, миссис Чадли: идя по садовой тропинке, вы должны были пройти мимо кабинетного окна. Не заметили, был в кабинете кто-нибудь, кроме сэра Артура?

Миссис Чадли распрямила свою прямую спину еще больше.

— Инспектор, в юности нас учили, что заглядывать в чужие окна — верх невоспитанности! — отчеканила она.

— Я и не имел в виду, что вы... мм... подглядывали. Но было бы совершенно нормальным, проходя мимо, бросить взгляд на окно. Неужели вы не сделали этого? Для женщины это так естественно...

— Для меня это было бы совершенно неестественно, — сурово ответила миссис Чадли, — тем более когда знаешь, что генерал находится у себя в кабинете. Непонятно, куда катится мир, если даже меня можно заподозрить в том, что я заглядываю в окна!

— Если бы в кабинете кто-то разговаривал, услышали бы вы голоса? — невозмутимо гнул свое Хардинг.

Священник наклонился и погладил руку жены.

— Успокойся, дорогая, инспектор не обвиняет тебя в подглядывании, — утешающе протянул он. — Ты могла по случайности кого-то увидеть или услышать, а для расследования это имело бы большое значение.

— Если бы увидела или услышала, то немедленно сообщила бы в полицию, узнав об убийстве сэра Артура, — отрезала миссис Чадли. Встретив кроткий взгляд мужа, она несколько смягчилась. — Насколько могу судить, никаких голосов в кабинете не раздавалось. Наверное, я обратила бы внимание на какие-то звуки, однако, надеюсь, не поддалась бы праздному любопытству.

— Точно так же, миссис Чадли, любое движение в кабинете привлекло бы ваш взгляд... мм... невольно?

— Возможно. Определенного ответа дать не могу. Мне кажется, никакого движения там не было.

Хардинг поднялся.

— Спасибо, миссис Чадли, это все, о чем я хотел вас спросить.

Возвратясь в «Корону», он почти сразу же уселся за бумаги и лег спать лишь к полуночи. За это время он много написал, многое обдумал и выкурил несколько трубок.

На другое утро Хардинг к девяти часам приехал в полицейский участок и застал суперинтенданта несколько раздраженным.

— Я думал, вы заглянете ко мне вчера вечером, — сказал этот достойный человек.

— Правда? — спросил Хардинг. — Надеюсь, вы не дожидались меня. Доброе утро, сержант. Появились какие-нибудь новые версии?

— Нет, сэр, не могу этого сказать, — не стал лукавить Незерсол. — Чем больше я думаю об этом деле, тем сильнее мне кажется, что убийцей мог быть кто угодно.

— Ну что ж, давайте немного поломаем голову, — предложил инспектор, придвинув стул к столу и открывая свой планшет. — Суперинтендант, возвращаю вам записи показаний, которые вы столь любезно предоставили мне вчера. Кажется, я свел в систему все важные данные.

Суперинтендант взял бумаги и сунул в ящик стола.

— Конечно. Если они вам не пригодились... — протянул он оскорбленным тоном.

— Они оказались очень ценными. Вчера вечером я решил, что есть смысл составить расписание. Вот оно. — Инспектор положил листок перед суперинтендантом и кивнул Незерсолу: — Взгляните, сержант.

— Насколько я понимаю, — сухо уточнил суперинтендант, — это относится к утру первого июля?

Получив в ответ кивок, он вперился взглядом в расписание и внимательно его прочел.

11.30. Джеффри Биллингтон-Смит уходит из дома.

11.45. Генерал и миссис Холлидей возвращаются в дом. Леди Биллингтон-Смит по зову генерала спускается вниз; миссис Холлидей поднимается к себе в комнату.

11.50. Леди Биллингтон-Смит идет в садовый холл; генерал — в кабинет.

11.55(?). Миссис Холлидей на веранде. Холлидей наверху в их комнате.

12.05. В кабинете слышен голос Холлидея.

12.10. Приезжает миссис Твининг. Из кабинета не слышно ни звука.

12.10. — 12.15(?). Миссис Твининг в холле.

12.15(?). Миссис Твининг на веранде.

12.20. Леди Биллингтон-Смит входит на веранду с огорода. Миссис Чадли — из дома.

12.25. Холлидей приходит на веранду из бильярдной.

12.27(?). Гест уходит с веранды.

12.30. Миссис Чадли уходит по садовой тропинке.

12.35. Дворецкий приносит на веранду коктейли.

12.40(?). Гест возвращается на веранду.

12.55(?). Миссис Твининг в кабинете.

13.00(?). Миссис Твининг возвращается на веранду.

— Вы поставили слишком много вопросов, — сказал суперинтендант, изучив расписание.

— В тех случаях, когда мне приходилось лишь догадываться о точном времени. Отклонения не больше минуты-двух в ту или другую сторону.

— Что ж, все это очень хорошо, — пренебрежительно бросил суперинтендант. — Только никуда нас не выводит.

— Я думаю, может вывести, — не согласился Хардинг. — Возьмем для начала леди Биллингтон-Смит. Взглянув на расписание, вы увидите, что с одиннадцати пятидесяти почти до двадцати минут первого, когда она разговаривала с садовником, о ее передвижениях сведений нет. Однако Холлидей признает, что в двенадцать ноль пять он находился в кабинете, а с двенадцати десяти до примерно двенадцати пятнадцати миссис Твининг находится в холле и не слышит из кабинета ни звука. Таким образом, у леди Биллингтон-Смит остается всего пять минут, чтобы убить сэра Артура и выйти в огород по другую сторону дома.

— Возможно, — кивнул суперинтендант. — А что, если она убила его до пяти минут первого?

Хардинг поднял взгляд.

— Вы забыли, что Холлидей в пять минут первого видел генерала вполне живым.

Суперинтендант, всегда чувствовавший себя по утрам после бренди не лучшим образом, бросил хмурый взгляд на сержанта и возразил:

— Это не подтверждается ничем, кроме его слов, мистер Хардинг.

Видимо, инспектор не счел нужным спорить на эту тему, так как перешел к другому подозреваемому.

— Теперь возьмем Холлидея, — сказал он. — Где-то около двенадцати он входит в кабинет, чтобы вернуть чек, подаренный его жене. Сержант говорил вам об этом?

— Да, мистер Хардинг, говорил. На мой взгляд, Холлидей и есть тот, кого мы ищем. Если помните, я подозревал это с самого начала.

— Согласен, на него указывает многое. Однако меня это полностью не удовлетворяет. Мотив есть, возможность тоже. Мне кажется, он очень вспыльчив. Я легко мог бы поверить, что яростная ссора между ним и сэром Артуром завершилась потасовкой с применением оказавшегося под рукой кинжала, если б не одна деталь. Поверх обрывков чека в корзине лежало много других бумаг. Если бы убийство совершил Холлидей, чек лежал бы сверху.