– Сейчас принесу.

Эдди удалилась.

– А мне что делать? – спросил Лахлан.

– Займись ребенком, пока я успокаиваю мать, и попытайся выяснить, что случилось.

Лахлан немедленно приступил к делу.

– Что тут у нас? Отважного воина ранили? – громко спросил он, беря мальчика за руку.

Малыш уставился на Лахлана, который продолжал хвалить его за храбрость, пока Зия уводила мать от мальчика, чтобы они могли поговорить.

Прерывая свой рассказ всхлипываниями, мать поведала все, что Зие требовалось. Сэмюел и его брат, рассказала она, играли, потом он упал, ударившись об угол сундука, стоявшего рядом.

Сэмюел шмыгал носом, роняя слезы, похоже, он готов был громко закричать при ее приближении.

– Можно, я посмотрю на твою рану, храбрый воин? – спросила она с ласковой улыбкой.

– Да, – ответил мальчик, продолжая крепко держаться за руку Лахлана.

Зия заметила, что капли крови все еще выступают на лбу мальчика, хотя рана должна была бы перестать кровоточить. Она нежно щупала больное место и, наконец, облегченно вздохнула. Все не так плохо, хотя швы придется наложить. Если этого не сделать, рана будет кровоточить и может нагноиться. Трех стежков будет достаточно, и она проследит, чтобы повязка была все время чистой, пока не придет время ее снять.

Зия не заметила, как вокруг все стихло. Подняв глаза, она увидела, что все уставились на нее затаив дыхание. Они ждут от нее спасения ребенка, и от этого ее охватила дрожь. Заявить кому-нибудь: «Я ничего не могу поделать», – такая мысль ей просто ненавистна. В таких случаях она работала еще больше, понимая, что решение судьбы человека находится в руках более могущественных, чем ее собственные.

Но с Сэмюелом все было по-другому, и она улыбнулась:

– Несколько стежков, несколько дней покоя, беготню отменить – и с ним все будет в порядке.

Мать снова разразилась потоком слез, отчего и малыш тоже расплакался.

– Мамы плачут, а воины – нет, – шепнул Лахлан мальчику, который пошмыгал носом и утер слезы.

Зия кивнула Эдди, вернувшейся с котелком воды. Та сразу все поняла. Поставив маленький котелок у камина, она обняла женщину и повела ее к столу, где та могла бы успокоиться и своим плачем не расстраивать мальчика.

Гонора присоединилась к Эдди, утешая женщину, а Каван остался на месте, наблюдая за Зией.

Артэр вернулся со всем необходимым, и с помощью Лахлана – мальчик не хотел его отпускать – Зия промыла рану, пока целебные травы настаивались в горячей воде. От этого настоя он уснет и не почувствует боли, когда она будет зашивать ему рану.

Зия усердно работала, вспоминая все, чему ее учила бабушка и чему она научилась сама. Ей нужно было удалить волосы вокруг раны, чтобы лучше видеть ее. Бабушка говорила ей, что так меньше опасности нагноения.

Понадобилось около часа, чтобы закончить работу, включая отмывание ребенка от крови и наставления матери. За повязкой Зия будет следить сама – она должна быть уверена, что повязка останется чистой. Лахлан отнес ребенка в дом женщины. Отца не было, он стоял на страже, вернется только утром, когда его сменят на посту.

Каван подошел к Зие, когда она принялась все убирать.

– Ты молодчина, – душевно сказал он. – Опытная целительница. Я горжусь тем, что ты отныне принадлежишь к нашему клану.

– Спасибо. – Зия кивнула.

Хотелось бы ей сказать, что она также горда быть членом клана Синклеров. К сожалению, поскольку ее брак с Артэром был фиктивным, она пока еще не настоящий член семьи. Лучше не говорить лишнего.

Каван взял свою подошедшую жену за руку, и они переплели пальцы. Зия видела, как они любят друг друга, и позавидовала влюбленной паре. Хотелось бы ей, чтобы у них с Артэром все было так же просто.

– Ты гораздо лучше накладываешь швы, чем я, – сказала Гонора. – У тебя они такие ровные. Ты, должно быть, прекрасно вышиваешь.

Зия покачала головой:

– Я не вышиваю. У меня на это времени нет.

– Тогда я сама тебе что-нибудь вышью, – сказала Гонора, и Зия признательно улыбнулась ей.

Это прекрасная и любящая семья, и она не возражала бы стать ее членом. Зия прогнала эту мысль. Она устала и не стоит ей терзать себя постоянными желаниями, надеждами и мечтами, которые могут никогда и не осуществиться. Кроме того, ее беспокоило, что она рассказала Артэру не все известное ей о Ронане.

Она занималась уборкой, стремясь избавиться от навязчивых мыслей, но Эдди велела ей остановиться.

Зия хотела было возразить, но Артэр опередил ее.

– Прислуга все сделает, – сказал он. – А я отнесу твою корзинку с лекарствами. На сегодня ты сделала достаточно.

Он обнял ее одной рукой за талию и повел к лестнице. Зия с готовностью пошла с ним, торопливо пожелав Эдди спокойной ночи.

Оказавшись в спальне, она упала на кровать, не в силах даже раздеться. Ей ничего так не хотелось, как забраться под одеяло и уснуть.

Артэр склонился над ней.

– Сейчас я и спрашивать тебя не буду. Я намерен раздеть тебя и укрыть одеялом.

Артэр ожидал, что Зия станет возражать – обычно она ведь спорила по любому поводу, но сегодня вечером он видел, что та устала и ей нужно поспать.

Зия протянула к нему руку, лежа ничком на постели.

– Поспеши, или я усну, пока ты меня раздеваешь.

Он взял протянутую руку и осторожно помог ей сесть.

– Спи. Я позабочусь о тебе и уложу в постель.

– Муж, на которого я могу положиться, – Сказала Зия, зевая.

– Еще одна причина выйти за меня замуж. – Он расстегнул блузку и приказал: – Подними руки.

Она подчинилась, хотя и вздрогнула, когда обнажилась ее грудь.

Артэр быстро достал ночную рубашку из сундука. Он не только хотел защитить ее от холода, но как можно скорее прикрыть ее полные груди и тугие соски и надеть ночную рубашку как полагается. Так что, когда он снимет с нее юбку, ночная рубашка опустится, скрывая ее прелестное тело не только от его взгляда, но и от его мыслей, которые становились все более похотливыми.

Чего он не учел, так это нежности ее кожи и того, что, коснувшись ее тела однажды, он не захочет остановиться. Она была мягкая, гладкая и такая восхитительная на ощупь.

Артэр провел пальцами по ее груди и твердым соскам, и его будто молния пронзила, жар охватил все тело, кровь закипела, и в паху все сжалось. «Веди себя как подобает, – укорил себя Артэр. – Она устала. Не время сейчас приставать к ней».

А когда же придет это время?

Мысль поразила его, этот вопрос неотвязно преследовал его изо дня в день. Ему хотелось заняться с ней любовью, хотелось поскорее сделать своей настоящей женой. Он натянул рубашку ей до талии, провел рукой по изящному изгибу девичьего тела, радуясь, что юбка все еще на ней, иначе он не смог бы остановиться.