Да ты что? — обрадовался Ройк, подошёл ближе и свободной рукой подтянул к себе мешок. Тот смирно лёг к ногам Ройка, приглашающе подвигал горловиной, как живой.

— Мы тебя откроем, — пообещал ему Ройк. — Сколько там очков надо?

Голос повторил свои цены, и друг довольно кивнул:

— У меня есть тридцать очков, а пятнадцать можно взять у Ауфены.

Я прочистила горло и ответила ему:

— Не надо отдавать все свои. Мне и рубашки хватит, штаны целые, туфли не износились, хоть и грязные. Кто знает, вдруг очки ещё пригодятся.

— Ты права, — Ройк присел рядом на пенёк и сунул мне тёплый фунги: — Держи и ешь. Ауфену я накормил, она уже не такая злая.

Я не удержалась от улыбки и тут же впилась зубами во вкусную шляпку.

— Она просто страху натерпелась, вот и стала тебя обвинять. А я решил, что ничего ужасного ты не сделала. Всё равно же дубинку у тебя дроссера отобрала и сломала. Жидкость в той склянке закончилась. А что Ауфена задумала перехитрить дроссеру, так об этом мы с тобой и не подозревали!

Я проглотила последний кусок фунги, облизала пальцы и посмотрела снизу вверх на Ройка. Ауфене повезло с ним — добрый, славный, понимающий, не то что… всякие рыжие! Я так растрогалась, что у меня даже головная боль почти прошла.

— Я тебе очень благодарна, Ройк. Давай позовём нашу подругу, а то она забеспокоится ещё.

— И то верно, — согласился он и окликнул Ауфену. Та мигом зашуршала в кустах, словно сидела там и подслушивала. Правду сказать, меня бы это не удивило — Ауфена была милой и тоже славной, но у каждой пешки свои недостатки.

— А что тут у вас? — Первым делом Ауфена окинула пристальным взглядом мешок. Тот дружелюбно приподнялся на земле, отчего Ауфена отшатнулась.

— Как ручной зверь, — рассмеялся Ройк и развязал верёвку. Мы все получили обновки, и как я ни старалась разубедить друга, он взял для меня ещё и новые туфли.

— Ты сама-то не видишь, а на подошве у тебя скоро дыра образуется, — упрямо твердил Ройк, и я сдалась. Раз так хотелось потратить ещё пять очков, то пожалуйста!

Наконец, мы вернулись к костру, набрав по дороге ещё с полтора десятка фунги, и пока Ройк жарил их на костре, Ауфена придвинулась ко мне и спросила как ни в чём не бывало:

— Ты же гребень не потеряла?

— Нет, — я охотно вытащила его из кармана, и когда протягивала Ауфене, наши взгляды встретились.

— Я и вправду не знала, что пешки идут только вперёд, — тихо проговорила я.

Ауфена слабо улыбнулась:

— Я верю. Ты же спасла нас от Золотого Араня и бросилась вместе со мной в иллюзию за Ройком. Я… просто была не в себе. Давай забудем?..

— Давай, — я сжала её руку, и гребень упал на землю. — Нам ещё многое предстоит сделать! Вместе.

Улыбка Ауфены стала шире, она подобрала гребень, отряхнула его, как следует, и стала причёсываться. Оглянувшись на Ройка, я заметила и его улыбку, после чего у меня отлегло от сердца.

Мы решили, что остаток дня проведём в безопасном лесу, а на ловушечный подуровень выйдем завтра. Сегодня было достаточно неприятностей!

— Так, а на этом Уровне нас что ждёт? — спросил Ройк. Я успела немного поразмыслить над этим вопросом, так что ответила сразу:

— Двойной Удар! И хорошо бы его не вражеская фигура или пешка нанесла, а чудище…

Воцарилось молчание. Мы начали привыкать к убийству чудищ ещё в иллюзиях Башни, но мысль о расправе над такими же… Ройк решительно покачал головой:

— Сам я первым убивать не стану. Только если выбора не будет.

Ауфена поддержала его, а затем речь зашла о пройденном Шестом Уровне.

— Одного не пойму, — недоумевал Ройк, — если каждая Клетка рассчитана на одну пешку, и враги применят Отвлечение, какой в этом смысл? Пешке вреда не будет… кому же причинят вред?

— Наверное, смысл заключается в том, чтобы увести пешку в иллюзию, — задумалась я. — Она перестанет сторожить Уровень на какое-то время… и это позволит белым — или чёрным — провести в жизнь свой план.

— То есть, Игроки равно дают возможности и тем, и другим, — Ауфена казалась захваченной этой мыслью.

— Может, и не равно, — я забрала у неё свой гребень, сняла с волос ленту и стала с трудом их распутывать. — Не забывайте, их двое. Один из них… Да, всё верно! — Меня озарила догадка.

— Что, что верно? — нетерпеливо переспросила Ауфена.

— Игроков двое, — медленно проговорила я, дёргая себя гребнем за волосы, — и сторон две: белые и чёрные. Значит… кто-то играет за первых, а кто-то — за вторых! Башня этого не говорила, но я уверена, Ауфена, что тебе покровительствует только один из Игроков. Странно, что молиться при этом надо обоим!

— А если они меняются местами? — возразила Ауфена.

Наступило тяжёлое молчание. Если так, создатели нашего мира могли относиться к Игре как к забаве. Я представила себе бесплотных могущественных существ над Доской… Наверняка трое идущих напролом через Уровни пешек забавляли их, как никто другой!

— Ничего, — я отложила гребень и заново перевязала волосы лентой. — У нас всё получится, потому что мы — как ты говорил, Ройк? — необычные пешки!

И мы — все трое — сцепили руки перед угасающим пламенем костра.

Глава 5

— То есть, по-твоему, Игроков не существует? А к кому мы тогда идём?

— Вот это и узнаем. Тут до Первого Уровня недолго осталось...

— Хорошо. А кто всё создал? Оно само, что ли, возникло со всеми правилами, Игрой и Башней? Такой совершенный механизм могли придумать лишь такие же совершенные существа!

— Не знаю. Говорю же — там узнаем.

— Вот именно — не знаешь, а говоришь! Игроки — это день и ночь, тьма и свет, всё совершается по их воле, и на Доске ни один листочек не колыхнётся без их ведома…

— Я понял, Ауфена. Понял, — судя по голосу Ройка, терпение у него заканчивалось, и я вмешалась:

— Давайте лучше пойдём. Сколько можно у костра сидеть?

Ответом было угрюмое молчание. Я придвинулась ближе к огню — утро выдалось холодное,