Ничто, кроме шелеста листьев, не нарушало гробовой тишины.

– Как... Как ты сказал? – прошептала наконец Анабел.

Брет повернулся к ней. Столько страдания было в его глазах, что Анабел захотелось обнять его и прижать к своей груди.

– Моя мать покончила жизнь самоубийством из-за меня, – выдохнул Брет.

– Нет! – воскликнул Кейд и, схватив Брета за плечи, начал трясти. – Не говори так. Ты тут ни при чем. Ты тогда был еще ребенком. Это все он, Росс! Он повинен в смерти мамы.

Анабел не могла прийти в себя, она не поверила, что Ливиния Маккаллум была способна на самоубийство. Сколько раз в доме Росса Анабел смотрела на портрет матери Брета, восхищаясь ее красотой и удивляясь невыразимой печали, застывшей в ее глазах. Анабел всегда считала, что Росс Маккаллум любил жену, баловал ее. Казалось, что миссис Маккаллум была счастлива в кругу семьи.

– Значит, тебе все было известно. Я так и знал. – Голос Брета дрогнул. – Поэтому ты и убежал?

– Да, сразу, как узнал, что Росс все годы лгал мне о смерти матери.

Кейд оставался внешне спокоен, но Анабел почувствовала, как бешенство переполняет его.

– Однажды я подслушал разговор слуг, – продолжил Кейд, – и узнал правду. Можешь представить мое состояние, хотя я не был сильно удивлен: ведь отец всем приносил несчастье, и мама не стала исключением. – Глаза Кейда заблестели. – Отец подтвердил, что мама покончила жизнь самоубийством, но отрицал свою вину. Тогда я возненавидел его.

– В какой-то степени отец был прав. Смерть мамы не только его вина. – Брет начал расхаживать взад-вперед, нервно теребя волосы. – Меня тоже надо презирать, меня и моего отца, а не одного Росса Маккаллума.

Анабел, не в силах усидеть на месте, вскочила и задыхаясь воскликнула:

– Брет, о чем ты? Как это: «меня и моего отца»?

– Росс Маккаллум не мой отец, Ани. Вот о чем я недавно узнал. И именно поэтому, покинув Сент-Луис, я стал скитаться по западу. Черт побери, что толку во всех этих разговорах? Я возвращаюсь на ранчо. Мне надо выпить.

Брет поспешно направился к дому, чуть не сбив Анабел, но Кейд догнал его и преградил путь.

– Уйди с дороги!

– Постой и объясни, в чем все-таки дело.

– Что тебе надо? – с яростью закричал Брет. По лбу у него тек пот, солнце слепило глаза. – Ищешь очередной предлог, чтобы вычеркнуть меня из своей жизни, как ты это уже сделал однажды, тринадцать лет назад? Между прочим, я не знаю, что ты здесь делаешь, братец. Какое тебе дело до человека, который тебе не настоящий брат? Ты никогда...

– Я хочу помочь тебе. Мы искали тебя...

– Мне не нужна ваша помощь, я не приму ее! Уйди с дороги, черт тебя побери! Мне надо выпить.

Он вдруг со всей силы ударил Кейда кулаком в челюсть.

От удивления Кейд отступил на шаг назад.

– Боже! – воскликнула Анабел. – Что вы делаете? Брет, как ты мог...

Она бросилась к Кейду, но он уже пришел в себя и нанес брату сильный удар в живот, от которого тот согнулся пополам.

– А-а, – выдохнул Брет, падая на колени и хватаясь руками за живот. – Я убью тебя, грязный...

– Давай договаривай. Я жду.

Брет поднялся на ноги, но следующий удар отбросил его еще дальше в траву.

– Прекратите! – кричала Анабел, встав между двумя братьями и бросая яростные взгляды на покрасневшего от злости Кейда. – Как ты можешь! Ему же больно! Если еще ударишь его, то я...

– Черт побери! – Поморщившись, Брет встал на колени. – Уйди с дороги, Анабел. Не надо меня защищать.

– Нет, надо.

– Не надо, Маккаллумы сами во всем разберутся! Уйди с дороги!

– Не уйду.

– Ну все, детка, – вмешался Кейд. – Достаточно. – Он оттащил Анабел в сторону. – Стойте здесь. – И, не дожидаясь, что скажет девушка, повернулся к Брету, который уже сумел подняться на ноги. – Ты прав, Маккаллумы должны разобраться во всем сами, а не прятаться за кем-нибудь или чем-нибудь, например за бутылкой.

– Я совсем забыл, – сквозь зубы выговорил Брет, его лицо стало зеленого оттенка, как небо перед грозой. – Я ведь не Маккаллум, так что все, что отец, то есть Росс, вбил нам в головы, ни цента не стоит.

– Да ведь ты и сам в это не веришь. С чего ты взял, что Росс Маккаллум не твой отец?

– Так оно и есть.

– Объясни, – не уступал Кейд.

Брет тяжело вздохнул и, переводя взгляд с невозмутимого Кейда на взволнованную Анабел, еле слышно простонал:

– О Боже! Я не тот, кем всегда себя считал. Мой настоящий отец был, похоже, отъявленным негодяем. Так что к лучшему, если Ред Коб найдет меня или сегодня ночью я наткнусь на людей Лоури. – Брет хрипло рассмеялся.

Анабел повернулась к Кейду и недоуменно посмотрела на него.

Но он, похоже, тоже не понял, о чем говорит Брет.

– Начни сначала, – вкрадчиво попросила девушка, пытаясь казаться спокойной. – Ни я, ни Кейд не понимаем тебя. Ты уверен, что Росс Маккаллум не твой отец.

– Абсолютно.

– Но как?

Брет закрыл лицо руками.

– Какой толк объяснять вам? – пробормотал он и устало опустился на траву. Анабел присела рядом. – Накануне моего побега, – опустив глаза, начал Брет Маккаллум, – я получил письмо, в котором мне назначали свидание в одной гостинице. Там говорилось, что это очень важно. Я пошел. – Он задумчиво рвал травинки, теребил в руках, подбрасывал в воздух и рассеянно наблюдал, как они падали на землю. – Того человека звали Фрэнк Боксер. Он рассказал мне ужасную, невероятную историю. Будто он работал на моего отца, и многие годы они были партнерами.. Фрэнк не устоял перед чарами моей матери, и, – закончил Брет, – в конце концов они... они стали любовниками.

После этой фразы Кейд, до сих пор стоявший неподвижно, сделал шаг вперед.

– Что за чепуха! И ты поверил какому-то сукину сыну? Ливиния была верна отцу, могу поклясться чем угодно. Это у него была любовница, он разбил сердце мамы...

– Нет. – Брет с отчаянием посмотрел на красное от злобы лицо старшего брата. – Я так не считаю. Услышав от Фрэнка Боксера эту грязную историю, я сразу же отправился к отцу. – Брет повернулся к Анабел, ища у нее сочувствия. – И он подтвердил все, о чем говорил Боксер.

– Брет, нет! – покачала головой Анабел; сердце ее сжалось от невыносимой боли. – Ты уверен, что правильно его понял?

– Уверен, – еле слышно ответил он. – Вначале я не сообщил Россу, от кого узнал обо всем, сказал только, что мне стали известны кое-какие подробности о смерти моей матери, и потребовал объяснений. Он признался, что она покончила жизнь самоубийством, а не умерла от лихорадки, как мы с тобой всегда считали. После этого я сразу спросил Росса, был ли причастен к ее смерти некий Фрэнк Боксер. Маккаллум позеленел, услышав это имя, начал ругаться, кричать, разбил хрустальный графин, требовал, чтобы я назвал имя того, кто рассказал мне о Фрэнке Боксере. Я не сказал, и тогда Росс окончательно взорвался.