– Я слышал об этом, – улыбнулся я, вспоминая рассказ Жака о каких-то людях, имевших при себе мой портрет. Вот, значит, как. Хм… «Молодой граф»… Забавно.

– Такие вот дела, господин Артакс. Через неделю, а то и раньше, в Ульбург прибудет отряд, который вытащит вас из темницы. Думаю, возглавит отряд ваш брат – его высочество Вольдемар. А рыцари будут убеждены, что вас захватили в плен враги империи, когда вы возвращались из древлянских княжеств в Пруссию.

– Почему в Пруссию? – удивился я.

– Потому что вы теперь – герцог Пруссии. Ваш родственник, герцог Прусский умер, завещав престол своему любимому внуку, то есть вам! Теперь вы понимаете, что его величество и его высочество хотят видеть вас на престоле Пруссии, а не где-нибудь в цепи наемного войска.

– М-да… – протянул я. – Чудеса Твои, Господи!

– Это еще не все, – улыбнулся Любек. – Вам предстоит объединить Пруссию с древлянскими княжествами, а вашему наследнику ввести их в состав империи.

– А где мне наследника взять? – удивился я. Потом поправился: – Нет, наследников-то, как я подозреваю, бегает много, а где взять законного наследника? И почему это будет мой наследник, а не брата?

– Увы, – вздохнул Любек. – Ваш брат, великий герцог Вольдемар, имеет трех законных дочерей, но у него нет сына. Ему пятьдесят лет, и, по мнению лекарей, детей у него уже не будет. Вы моложе брата на шесть лет и еще можете обзавестись наследником. Вам подобрали невесту – вполне здоровую девицу, способную к детопроизводству.

– Какие грандиозные планы! – задумчиво хмыкнул я. – Все продумано, расписано. Чувствую, что мои родичи хотят возродить Старую империю…

– Не просто возродить, а превзойти! – пылко сообщил Любек. – Теперь вы понимаете, какие великие дела на вас возложены?

– Угу, – кивнул я, усаживаясь на солому… М-да, жестковата… Стебли очень толстые.

– Так-то, принц! – хмыкнул капитан-лейтенант тайной стражи его императорского величества, поглядывая на меня сверху вниз. – Вас ожидают великие дела, а вы сидите в темнице, как преступник. Стыд и позор династии!

Любек придвинулся к прутьям и постучал по ним, демонстрируя, как же низко я пал!

– По обвинению в преступлении, которого не совершал! – заметил я, перебирая в руках стебли и собирая цепи, чтобы не запинаться. – Не станете отрицать, что Уту убили по вашей милости?

– Ну тут уж ничего не поделать, – невозмутимо сказал Любек. – Мне нужно было задержать вас любым способом. Ваша любовница была простой горожанкой не первой молодости и свежести. К тому же она наставила вам рога с первым попавшимся юнцом! Стоило ли ей жить? Зато – представьте себе, как в город врывается отряд рыцарей, топчет копытами этих… жадных бюргеров!

Я представил, как меня спасают. М-да, на самом эшафоте. Ну как в сказке! Подумал об Уте. Мертвая женщина – не такая высокая плата за герцогскую корону. Подумал и, насколько мог быстро, кинул вверх свое тело, выбрасывая вперед руку…

Любек даже не успел закричать – толстый кукурузный стебель вошел ему в глаз, проникая в мозг.

«А ведь я не спросил – сам Любек убил Уту или нет? – запоздало подумал я, забираясь в солому. – Ну что уж теперь… А солома все-таки жестковата!»

Когда меня вели по коридору, приходилось протискиваться сквозь кучки стражников. То тут, то там мелькали знакомые лица, но что толку?

Я прикидывал – смог бы сбежать, если бы освободился от оков? Пришлось констатировать, что нет. Слишком тесно и слишком много людей. Задавят численностью.

Сегодня ворам раздолье – вся городская стража занята охраной одного человека. Верно, бюргеры представляли, что даже в оковах наемник с «богатым» прошлым может натворить дел.

Все выглядело вполне благопристойно и чинно. Городской совет устроился на скамьях, покрытых коврами и подушечками, господин судья уселся в высокое кресло, положив на стол деревянный молоточек, а господин обвинитель, герр Лабстерман, предпочел оставаться на ногах.

Меня усадили на жесткий табурет, а сзади пристроилось человек пять стражей. Двое держали цепи, а трое уставили жала алебард под ребра. По привычке я покосился на острия. Ишь ты, заточены! Пожалуй, не зря я ел хлеб коменданта – научил стражу следить за оружием!

После молитвы и переклички начался процесс, который можно назвать судом с большой натяжкой. Кажется, роли были расписаны заранее и приговор уже вынесен.

– Ваше имя и звание? – поинтересовался герр Циммель.

– Юджин Артакс, наемник, – вежливо ответил я.

– Господин Артакс, спрашивая о звании, я имел в виду не род ваших занятий, а ваше сословие. Кто вы?

– Увы, господин судья, я не знаю, к какому сословию отношусь, – почти честно ответил я. – Я происхожу из дворянского рода. Но, став наемником, потерял право на имя и герб. Наверное, – решил добавить на всякий случай. Все-таки, со слов покойного Любека, мои родственники строили на мой счет какие-то планы и титулов не лишали.

– Запишите, – кивнул Циммель секретарю: – Юджин Артакс, наемник, сословие не установлено.

Далее шли самые обычные вопросы – сколько мне лет, откуда родом, какого вероисповедания, грамотен ли и прочее. Я постарался быть честным и говорил лишь правду. Посему заседатели были чрезвычайно удивлены, услышав, что я родился в Моравии, в городе Острава. Ну кто из бюргеров, живущих торговлей, не знает, что там расположен королевский дворец? Услышав, что перед ними бакалавр, члены совета зашушукались. Видимо, не часто им приходилось разбирать уголовные дела с «остепененными» преступниками. Ну а когда мне задали вопрос о наградах и я принялся перечислять свои регалии, то в зале установилась тишина.

– Итак, господин Артакс, вы обвиняетесь в четырех убийствах! – торжественно объявил судья. – Что вы на это скажете?

– Скажу, что я совершил гораздо больше убийств, чем вы мне приписываете, – усмехнулся я. – И, право слово, если бы меня судили за каждое из них, то повесили бы давным-давно. Я наемник и двадцать лет зарабатываю себе на хлеб этим ремеслом. Покойников за моей спиной столько, что они не поместятся на городском кладбище!

– Артакс, вы опять пускаетесь в ненужные философствования, – изрек первый бургомистр. – Я уже давно понял, что вы прекрасный софист. Но здесь вам не лекционная аудитория. Пожалуйста, ближе к делу!

Свои полпфеннига решил внести и судья. Господин Циммель, старательно просморкавшись в платок не первой свежести, заявил:

– Быть наемником и убивать людей на поле сражения – это не есть преступление. Ответственность за это берет на себя правитель, ведущий войска. Кроме того, нас не волнуют ваши другие дела. Вас обвиняют в преступлениях, совершенных в городе Ульбурге, а именно – в преднамеренном убийстве господина Ольгерда Вольфсингера и господина Ульрика Винера, которых вы убили с сообщником. Кроме того, вы убили капитана городской стражи Любека.