— Так, — только и сказала Надин.

— Тело было обнаружено в шесть утра и зарегистрировано как неопознанный труп. В момент убийства Мевис Фристоун стояла вот на этой сцене, которая у тебя за спиной, и драла глотку в присутствии как минимум ста пятидесяти свидетелей.

Брови Надин удивленно приподнялись, губы растянулись в улыбке.

— Так-так. Продолжай, лейтенант!

Еву не надо было подгонять.

В данный момент это было самое действенное средство в ее арсенале. Конечно, когда канал передаст сообщение, никто в управлении не усомнится, от кого исходят сведения. Однако доказать что-либо будет невозможно, а ради Мевис Ева была готова самозабвенно врать.

Она провела несколько часов на службе, откуда первым делом связалась с братом Хетты — единственным ее близким родственником — и сообщила о гибели сестры. Покончив с этой безрадостной формальностью, она приступила к изучению улик, найденных на месте убийства Моппет.

Не вызывало сомнений, что ее убили в том самом месте, где впоследствии обнаружили. Само убийство не потребовало много времени и особой изобретательности. О сопротивлении жертвы говорила только ссадина на локте. Орудие убийства найдено не было.

Бумера тоже убили неизвестным предметом. Ему, впрочем, сломали перед смертью руку и раздробили коленные чашечки. Ева считала, что это была пытка. Как видно, убийца знал, что Бумер владеет не только информацией, но и образцом препарата, а также его химической формулой.

Ясно, что убийце хотелось завладеть тем и другим. Но почему же тогда он не обыскал комнату Бумера в ночлежке? Не успел? Или не пожелал?

Скорее всего не успел. Ведь Бумера, очевидно, кинули в реку, чтобы выиграть время. Но замысел не сработал; тело нашли и быстро опознали. Ева и Пибоди нагрянули в ночлежку через считанные часы после находки и завладели уликами.

Теперь к Пандоре. Почему убили ее? Слишком много знала? Слишком многого хотела? Проявила себя ненадежным деловым партнером, угрожала обратиться не к тем людям? Годится любой мотив. Ева потерла ладонями лицо.

Пандору убивали более яростно, после упорной схватки, с обильным пролитием крови. И немудрено: ведь она приняла «Бессмертие». Это не какая-то танцовщица, пойманная в подворотне, и не жалкий доносчик, пронюхавший больше, чем ему положено. Пандора обладала властью, умом, честолюбием. И, что немаловажно, накачанными бицепсами.

Итак, три трупа, один убийца. И его цель — завладеть секретом нового сильнодействующего наркотика.

То есть в конечном итоге — деньги.

Ева запросила по компьютеру кредитоспособность каждого подозреваемого. Под вопросом оказался один Леонардо: этот по уши увяз в долгах.

Но алчность не проверишь по счетам. Она присуща как богатым, так и бедным. Ева продолжила поиск и обнаружила, что Редфорд, например, вовсю занимается вкладами и снятием денег с бесчисленных счетов, переводами средств с побережья на побережье и из Штатов в небольшие южноамериканские страны.

Любопытно, подумала она. Еще любопытнее — вот этот перевод с его нью-йоркского счета на счет Джерри Фитцджеральд в сумме ста двадцати пяти тысяч.

— Три месяца назад… — пробормотала Ева, уточнив дату. — Крупная сумма даже для закадычных друзей. Пожалуй, стоит проверить переводы со всех счетов Редфорда на счета Джерри Фитцджеральд и Джастина Янга за последний год.

Ева нажала несколько клавиш, и на дисплее возникла надпись:

"Проверка, Переводов не обнаружено».

— Переводы с любых счетов Редфорда на ранее запрошенные счета.

"Проверка. Переводов не обнаружено».

— Ну и пусть. Теперь проверим, не переводил ли Редфорд что-нибудь на имя Пандоры.

Через некоторое время на экране появилась новая надпись:

"Проверка. Результаты по переводам: сто десять тысяч со счета в «Нью-Йорк Сентрал» на счет Пандоры в «Нью-Йорк Сентрал», 2/6/58; пятьдесят шесть тысяч со счета в «Нью-Лос-Анджелес» на счет Пандоры в «Нью-Лос-Анджелес Секьюрити», 3/1/58; шестьдесят тысяч со счета в «Нью-Йорк Сентрал» на счет Пандоры в «Нью-Лос-Анджелес Секьюрити», 5/4/58; восемьдесят тысяч со счета в «Сен-Марк Секьюрити», Гаити, на счет Пандоры в «Сен-Марк Секьюрити», 6/12/58.

Других переводов не обнаружено».

— Ничего, хватит и этих. Как это понять? Шантаж или оплата услуг?

Ева с радостью доверила бы это занятие Фини, но он был очень занят. Пришлось самой запросить информацию за предыдущий год. Пока компьютер трудился, она налила себе кофе и стала продумывать версии.

Прошло два часа. Глаза щипало, голова разламывалась. Зато она узнала столько интересного, что новый допрос Редфорда стал неотвратимым. Ева решила, что в этот раз не пойдет к нему, а потребует, чтобы он сам явился в Центральный участок завтра к десяти утра.

Оставив распоряжения для Фини и Пибоди, она решила, что сделала за день достаточно, и уже собралась уходить, когда ее компьютер принял сообщение Рорка:

"Никак с тобой не свяжусь, лейтенант. Появилось дело, требующее моего присутствия. Когда ты услышишь мое сообщение, я уже, наверное, буду в Чикаго. Я бы предпочел переночевать дома, но ситуация требует немедленного вмешательства. Если я тебе понадоблюсь, буду в «Ривер Палас», если нет — увидимся завтра. Смотри не работай ночью — я все равно узнаю». Ева раздраженно выключила компьютер. — «Не работай ночью»! А что еще мне остается? Без тебя я все равно не усну.

Въехав в ворота, она увидела в окнах дома свет и обрадовалась. Наверное, Рорк отменил встречу, решив свою проблему на расстоянии. Так или иначе, он дома, а это главное! Она вошла в дверь, заранее улыбаясь, и двинулась на смех Мевис.

В гостиной находилось четверо: двое мужчин и две женщины увлеченно пили вино и заедали его крошечными канапе. Рорка среди них не было. «Какая наблюдательность, лейтенант!» — промелькнуло у Евы в голове. Она быстро оглядела гостиную.

На хохочущей Мевис было нечто красное — чрезвычайно короткое, открытое и обтягивающее. Ева не решилась бы назвать это платьем, и тем более — принимать в нем гостей. Поверх была наброшена распахнутая изумрудная блузка. С трудом удерживаясь на каблуках-шпильках высотой в шесть дюймов, Мевис льнула к Леонардо. Тот одной рукой обнимал ее, в другой держал бокал с чем-то прозрачным и пузырящимся.

Вторая женщина была Еве незнакома. Она поглощала канапе со скоростью автомата, то и дело встряхивая головой, покрытой короткими кудряшками, каждая из которых имела свой собственный, неповторимый оттенок. В мочку ее левого уха были продеты серебряные серьги-колечки, правое уродовала здоровенная скрепка. Ярко-синие глаза были подведены малиновым карандашом.

Малиновыми были и ее короткие шортики на подтяжках, с оборками в паху. Подтяжки, пересекавшие голые груди, закрывали соски. Сами груди были размером с любовно выращенные дыни.

Незнакомый мужчина наблюдал за происходящим сквозь розовые стекла очков, попивая вино — судя по всему, выдержанное белое, гордость Рорка. Его выходной костюм представлял собой мешковатые шорты, достигающие колен, и широкую майку, выдержанную в патриотической красно-бело-синей гамме.