— Расскажи про это за ужином, милый, — сказала Эмма, закрыла за собой дверь и прошла по коридору в свою комнату, чтобы броситься на кровать хоть на пять минут. «Мои резервы послабей, чем у Папы, — подумала она, — не то я бы не лежала вот так, встречала б его без напряжения. Слишком много происходит всего, вот что, час за часом…»

Горячая ванна, смена белья, шлепанцы, второй стаканчик — все это произвело благодатное действие на путешественника. Когда он вихрем наведался на кухню поприветствовать Дотти и быстро осмотрел комнату средних мальчишек, атмосфера не накалилась, как могла бы.

— Что-то надо делать с глазами этого мальчишки, — говорил Папа, когда Эмма, тоже переодевшись, вошла в музыкальную комнату. — Его нужно показать специалисту, может быть, понадобится операция. — (Речь шла, конечно, о Сэме.) — Всегда следует обращаться к лучшим специалистам. А от белки можно ведь подхватить ужасную инфекцию! Точно, точно, я уверен в этом. Или от попугаев? От тех и других, наверное. Болезнь Вейла или пситтакоз, не помню точно. Эмма, дочь моя, ты выглядишь великолепно. Ты здесь пропадаешь. Поедем со мной в Лондон.

Как раз в этот момент Дотти ударила в гонг, и Мад повела всех в столовую. Чтобы создать праздничное настроение, Дотти зажгла свечи. Мад посмотрела на плитку и обернулась с лучезарной улыбкой.

— Борщ, — сказала она, — твой любимый суп, и затем изумительная камбала. Эм, а Джо не будет с нами ужинать?

— Он просил его извинить, — сказала Эмма. — Он уже поел с ребятами.

По правде говоря, преданный и послушный Джо все же находил Папу слишком шумным и, тихий по природе, немел в его присутствии.

—Да? Ну, что же… — Мад казалась разочарованной. Когда возникала возможность схватиться с единственным родным, а не приемным сыном, Мад всегда радовалась аудитории. Оплотом ее обычно выступал Терри, поддерживавший ее в меру своих сил. Несмотря ни на что, Эмма чувствовала облегчение, что Терри в больнице, а не сидит здесь наизготовку, как атлет на старте.

— Джо знает свое место, — сказал Папа, с наслаждением прихлебывая суп — он ел шумно, и этому Мад его совсем не научила. — Настоящий дровосек и водовоз, отличный парень, но недалек. Соль земли, дитя природы, как ни назови, но они тоже нужны в нашем обществе, побольше бы таких, как он, чтобы прислуживали элите вроде нас.

— Кто сказал, что мы элита? — возразила Мад. — Пусть я выступала в свое время перед миллионами, но это не повод считать меня каким-то высшим существом. Ну, а ты занимаешься махинациями с банковскими счетами аргентинских магнатов…

— Не делаю я ничего такого, ничего такого не делаю. Никаких махинаций. Дело в том, что для решения определенного вида проблем требуется определенный вид интеллекта. Моя специальность — финансовые дела — всегда были и будут, и, знаешь ли, ты тут совершенно ни при чем: кто и привел свои финансы в полный беспорядок после долгой и успешной карьеры, так это моя уважаемая мать…

— Папа, — вмешалась Эмма, — лучше расскажи, что происходит в мире, в нашей стране. Получится что-нибудь из СШСК?

Эта важнейшая тема, конечно, переведет разговор в нейтральное русло.

Папа вытер рот салфеткой.

— СШСК обязательно будет успешным союзом, — объявил он. — Если же этого не случится, то можно вешаться хоть завтра, нет, сегодня. Наш остров может рассчитывать на существование только в союзе с США, экономическом и стратегическом, тут спору быть не может, не может быть спору. Может, это нам и не нравится, в историческом смысле мы чувствуем себя оскорбленными, ограбленными, но tant pis[16], альтернативы нет. Вступление в Европейское сообщество оказалось провалом, бедствием, цены выросли почти на пятьдесят процентов, помните? Политические страсти накалились, мы были на грани революции. И что же произошло? Страна разделилась, провели всеобщие выборы, потом референдум, наконец появилось сегодняшнее коалиционное правительство, и, как утопающий за соломинку, схватились за идею СШСК. Разница только в том, что соломинка — вовсе не соломинка, а чертовски большое бревно, милые мои, которое всех нас вывезет если не в Эльдорадо, то хотя бы за пределы угрозы вымирания.

Он приостановился, чтобы передохнуть. Казалось, что Мад его не слушает. Она переливала остатки супа в блюдце для Фолли.

—Я не чувствую себя ограбленной, — подняла она голову, — а вот оскорбленной чувствую. Экономический союз — пожалуйста, даже партнерство. Но не купля-продажа, а ведь это и есть СШСК, не так ли, Вик?

— Мама, дорогая, давай снова проведем аналогию с кораблекрушением. Ты в крохотной лодке, разгулялся шторм, лодка вот-вот перевернется, и тут подходит мощный огромный лайнер и предлагает взять тебя на борт. Ты соглашаешься, но ведь, взойдя на лайнер, ты и другие люди с лодки не встанут у руля, не так ли? Нет, ты благодаришь за спасение и делаешь, что тебе скажут.

Эмма убрала кастрюлю с супом и собрала тарелки. Дотти замаскировала камбалу белым соусом. Эмма засомневалась, нужно ли было так делать, потому что она стала напоминать больничную еду. Но что ж тут придумаешь… Она положила отцу щедрую порцию.

— Я бы лучше выстояла шторм, — сказала Мад. — Если лодка маленькая, это еще не значит, что она дает течь. Если обшивка хорошая и у пассажиров есть весла, то можно держать нос по ветру или лечь в дрейф еще до бури. Тогда обязательно достигнешь земли.

— Или наткнешься на риф, — сказал Папа, — если до этого не перевернешься. Это же нелепо, дорогая. В нынешнем мире никто не действует в одиночку, мы должны сотрудничать: СШСК и их союзники, Южная Америка, Африка, Австралия, Канада; тогда всем остальным можно показать фигу, стратегически и экономически. У нас будут объединенные ядерные и воздушные силы, единая валюта. Остальной мир может продолжать заниматься своим делом, голодать, добиваться успехов, заниматься любовью, взрывать друг друга, нам до этого и дела не будет. Что это ты мне такое дала, Эмма, деточка, сметану от борща?

— Это камбала, — сказала Мад. — Ты же всегда требуешь рыбу, сам знаешь. Свежая дуврская камбала, которую выловил старина Том Бейт.

— Не знал, — ответил Папа, — что можно поймать дуврскую камбалу в корнуолльских водах, не больше шансов, чем добыть дублинские креветки где-нибудь, кроме Дублина. Ладно, поверю вам на слово. На чем мы остановились? Ах, да, стратегические и экономические дела. Единая валюта дает огромные преимущества. Еще не решено, примем мы за основу доллар или выдумаем что-то совершенно новое. Фунту стерлингов конец; конечно, я за возрождение дуката. Помнишь Шейлока? «Дочь моя! О! Три тысячи дукатов!» Туристы будут без ума.

— Дукат, — задумчиво пробормотала Мад. — Довольно неудачно рифмуется. Можно представить как…

— Хм, странный сорт камбалы, — продолжил Папа, отправив кусок рыбы в рот. — Напоминает по вкусу вату, вот что. Нет, нет, нет… Я не жалуюсь, но это создание никогда в жизни Дувра не видело. Наверно, морские пехотинцы постарались: выловили всю здешнюю рыбу и подпустили что-нибудь из окрестностей Лонг-Айленда.